- Раньше-то хоть один барон шкуру сдирал, - продолжил первый, - а теперь еще один явился и уже последнее отбирает…
- Мы уже и не знаем, что нам делать. Вот и пришли к вам. Может вы чем поможете? Мы и раньше сюда собирались, земля-то о Карновке слухом полнится, но теперь барон Кредрон наших баб и детишек как бы в заложники взял. Погубит он их…
- Как есть погубит. Этот Кредрон – такая скотина. Грозится всех на рудники продать, если налоги не заплатим. А мы уже все прежнему барону отдали. Помощи просим, господин староста. – и мужики, как один вдруг бухнулись на колени и в таком положении замерли.
В этот момент от двери донеслось еще два голоса:
- Помоги им, атаман…
- Просим за них…
Это дали о себе знать Вельт с Жаго, которые, вот уж чего Ольт с Карно от них не ждали, тоже не нашли ничего лучшего, как тоже упасть на колени. Ольт со стороны молча наблюдал за происходящим. Как он понимал, то сейчас местные, прося о помощи и встав на колени, своими действиями поднимали Карно на очень высокий уровень, признавая его хозяином, который имеет право распоряжаться их жизнями и судьбами. Когда перед этим Ольт с Карно обсуждали свои дальнейшие действия, они предполагали нечто подобное, но думали, что к этому крестьян придется приводить чуть ли не силком, доказывая, что для тех это будет со всех сторон выгодно. А тут такой подарок судьбы. Надо хватать не думая. Карно тоже это понимал, поэтому немного выждав, чтобы у всех в памяти зафиксировалось такое положение, недовольно проворчал:
- Вставайте уже. Нечего мне тут полы протирать. Здесь баронов нет.
Мужики кряхтя стали подниматься с колен и тут в комнату вошла Истрил.
- А чего это тут у вас? У меня там ужин скоро поспеет, а вы тут до сих пор какие-то дела решаете. – в ее голосе чувствовалось легкое недовольство.
На какое-то мгновение все в комнате замерли, не зная, как реагировать на неожиданное вторжение. Ходоки недоуменно уставились на женщину, которая имела смелость вмешиваться в мужские дела. Но их земляки, Жаго с Вельтом, усиленным подмигиванием, вытаращенными глазами, со зрачками, указывающими на вошедшую женщину, и вообще всей мимикой своих лиц, отчего Ольта, не спускающего внимательного взора с происходящего, чуть не пробило на смех от их кривлявшихся рож, быстро перестроили немного растерявшихся ходоков на подходящий лад. Они склонили головы перед этой невысокой миловидной женщиной, а Карно будто бы нехотя, произнес:
- Да вот, ходоки с Листвянки. Просят помощи, совсем их задрал барончик местный.
Слово «барончик» он произнес с таким пренебреженьем, что сразу становилось понятным, что никакие местные власти не представляют какой-либо угрозы для властителя Карновки. И тут всех присутствующих, ну кроме разве что Ольта и Истрил, будто прорвало. Все заговорили разом и вместе.
- Барон Кредрон совсем озверел…
- Последнее забирает…
- Голод их ждет…
- Вымрут они. Единый – свидетель, все вымрут…
Какофония звуков создала такую завесу, что казалось ничего в ней невозможно было разобрать, но Истрил как-то вычленила самое главное.
- И что? Ничего нельзя сделать? –спросила с такой уверенностью в своем праве задавать вопросе старосте, что никто в этом не усомнился. Причем произошло это у нее так обыденно, будто спросила у соседки соли.
- Если не вмешиваться, то крестьяне сами поднимутся. Деваться им некуда. И скорее всего их барон перебьет. Нельзя против власти бунтовать. И останутся бабы одни с детьми малыми. И выживут ли этой зимой, то одному Единому известно. – подал голос из своего угла Ольт, решивший, что пора ему вмешаться. И он специально ввернул в разговор про баб с детьми, которым предстояло стать вдовами да сиротами. Он хорошо понимал свою мать и знал, чем ее можно задеть, как повернуть дело так, чтобы избежать долгих разговоров. Может это и показалось бы некоторым людям циничным и безнравственным, но он давно считал, что иногда приходится насильно делать людям добро, беззастенчиво используя при этом их самих. А сами люди… Сами они конечно не должны и подозревать об этом. Неправильно поймут. Еще и обидятся. А обиды от близких людей – это последнее, что Ольт желал в этом мире.
Истрил повернулась к Карно.
- Как же так? Могут остаться вдовы и сироты?
Карно показательно недовольно покосился на Ольта и пожал плечами, мол он-то тут при чем.
- Бабам и детям надо помочь. И не важно, как ты это сделаешь. – сказала, как припечатала Истрил и вышла из комнаты.