- Мда… Чуток опоздали мы. – покачал головой Карно. – Так, десятники, слушай сюда. Первый десяток со мной. Идем напрямки к дому старосты. Спереди лучники, гасите сразу всех чужаков, кто на глаза попадется и за меч хватится. Второй и третий десяток за нами, проверяете все дома, коровники, сеновалы… Короче все строения. Чужаков вяжете. Четвертый и пятый десятки, заходите с той стороны. Делаете то же самое, четвертый десяток идет к центру деревни и отстреливает всех, кто с оружием, пятый за ним и вяжет тех, кто спрятался. По возможности все делать тихо. Вязать, в рот кляп и пусть пока полежат. Начинаем по свисту свиристеля. Все, четвертый и пятый десятки – бегом. Как будете готовы, прочирикаете трясогузкой.
Деревенька была так себе, примерно на полтора десятка домов, которые тянулись вдоль единственной дороги. Поэтому первые три десятка недолго ждали, когда их товарищи обегут деревню и зайдут с другой стороны. Минут пятнадцать и вот уже с противоположного конца деревни чирикает трясогузка. Тут же просвистел свиристель и воины шагнули на единственную улочку, больше похожую на широкую натоптанную тропу. Карно махнул рукой и второй и третий десятки разделились по обе стороны этой тропы, проверяя крестьянские хижины. Так же и тем же самым занялись четвертый и пятый десятки.
В первой же избушке наткнулись на двух мертвецки пьяных вояк из дружины барона. Они даже не очнулись, когда их вязали. То же творилось и в других домах. Некоторые землянки оказались пусты, в некоторых их ожидали лишь хозяева, которые были в курсе происходящих событий, а в нескольких домишках карателей ожидала и добыча, которую тут же вязали и оставляли под охраной крестьян. Без шума и пыли зачистили всю деревню. Только возле коровника, где были заперты деревенские мужики, оказался караульный, но и тот оказался пьян до изумления. И пока он протирал залитые спотыкачом глаза, лучники карновской дружины с испугу просто напичкали его стрелами. Так что незадачливый караульный умер счастливым и пьяным. И еще в каком-то то ли сарае, то ли хлеву застали группу пьяных дружинником, которые занимались с хозяйкой нехорошим делом. То, что она была против такого времяпровождения, свидетельствовали завязанный ее же платком рот, разорванная рубаха и большой на пол лица синяк. Разговор с насильниками оказался коротким. Кажется они даже не поняли, от чего вдруг умерли.
Наконец вся полусотня собралась возле дома старосты, который единственный в деревне имел хоть какую-то изгородь и ворота, на которых теперь висел сам хозяин. Десятники вполголоса доложились воеводе. Шесть человек убито, девять вояк из дружины Кредрона было повязано. По словам местных, еще восемь человек гуляли в доме старосты. Тихо и бесшумно, хотя, судя по шуму из дверей можно было слишком и не таиться, два первых десятка подобрались к дверям и встали по обе стороны от входа. Остальные рассредоточились вокруг, приготовив луки и дротики. Сами входить не стали, чтобы не устраивать боя в комнате. Могли пострадать женщины, которых бандиты, а как их еще называть, заставили себе прислуживать. Ловили по одному выходящих «проветриться», били по голове и утаскивали за угол связывать и затыкать рот. Где-то на четвертом «зассанце», не вернувшимся назад, в избе забеспокоились. Даже пьяные в стельку вояки всполошились, а чего это все выходят, и никто не заходит. Странно это и оставшиеся, поорав собутыльников и не дождавшись ответа, шатаясь и опираясь друг на друга вышли из избушки все вместе, чтобы разобраться на месте. Тут на них всем гамузом и навалились. Настоящего сопротивления никто не оказал. А один вояка, получив в ухо, вообще упал и сразу захрапел, вызвав у дружинников нервный смех.
- Ну вот, а вы говорите – клином, строем… Главное – это хорошая разведка. – Карно смотрел, как связывают последнего из Кредронских дружинников.
Воины во главе с десятниками обескуражено молчали. Еще бы, настраивались на бой, а тут пришлось вязать каких-то пьянчиков. Даже мечи толком и не вытаскивали. Даже Кольт с Серьгой сконфужено воротили носы от убойного перегара, и отворачивались от безвольных тел. Карно и сам не ожидал такой легкой победы, но делал вид, что так и надо и только посмеивался, когда воины притаскивали очередное тело, собирая в кучу всех тех, кого захватили по пути.
Кто был по-настоящему рад, так это Ольт и небольшое количество ветеранов. Они-то знал, каково это – терять близких людей, с которыми только сегодня делил кусок хлеба. Но основная масса дружины была из деревенской молодежи, для которых бой в деревне, если это можно было назвать боем, был боевым крещением. Естественно, они были недовольна, что им не дали совершить подвиг. И что они будут рассказывать деревенским красоткам, когда вернутся в родную деревню? Как вязали пьяных воинов? Слишком легко далась им победа. Не прочувствовали они ее. И эти обыкновенные перепившиеся мужики не вызывали в них ничего кроме брезгливости и даже где-то жалости. Это ж надо так упиться, что они даже не поняли, что уже находятся в плену.