В задумчивости Джош начал нарезать по прихожей широкие круги. На глаза ему снова попался рояль.
- А ты умеешь играть? - Вдруг спросил он.
Удивлённая таким вопросом, Галка, возившаяся с чем-то дальней комнате, оставила своё занятие и выглянула в коридор.
- Нет. Так, тыкаю пальцами по клавишам вразнобой. Он всё равно звучит красиво. Но, вообще, нельзя этого делать.
- Почему?
- Это может привлечь ненужное внимание.
В Лесу ни один звук не оставался незамеченным, равно как и тишина. Поэтому каждый старался поддерживать определённый фон, не смея выходить за его пределы. Порой самый тихий разговор в Лесу звучал громче самого отчаянного крика.
- А что можно делать? Такое же приятное и интересное, как игра на рояле?
Доктор видел, как лицо Галки всё больше вытягивается, а надбровные дуги ползут вверх. Она задумалась.
- Можно смотреть на звёзды, если ночь спокойная и ясная. Можно рисовать, если есть, чем и на чём, можно придумывать сказки и... - Она осеклась, поморщилась. - Только это всё - для дураков.
- С чего ты взяла? - Доктор прищурился, чувствуя, что поймал нужную нить.
- С того, что эти вещи бесполезны. Сказками не зажжешь свет, не добудешь еду и воду, а пока пялишься в небо, тебя могут сто раз убить!
Слово «убить» неприятно покоробило мужчину. Он понемногу начинал принимать странности Леса, но его опасностей пока не видел.
- Есть вещи, которые одинаково нужны всем, при том, что их всегда недостаточно. Из-за этого они часто возносятся людьми, как высшие ценности, которые у каждого должны стоять на первом месте. Это называется: «чесать всех под одну гребёнку». А по факту у каждого - свои интересы. Если для тебя что-то имеет значение, неважно, как это оценивают другие. Каждый человек должен делать то, что ему нравится.
Галка слушала, не пытаясь возражать, но и не отвечая. Всё это было слишком очевидно. чтобы даже воспринимать всерьез, однако у неё возникло чёткое ощущение дежавю. Она прекрасно понимала его причину, но не могла решить, как к этому относиться: как к случайному совпадению или знаку. Разговор замялся. Доктор не хотел настаивать на его продолжении, но чувствовал, что нужно сделать что-то ещё. Руки сами по себе зашарили по карманам.
«А почему нет?»
Джош вытащил из кармана маленький толстый блокнот в светлом кожаном переплёте и блестящую пузатую ручку с золотистыми ободками и протянул Галке. Та машинально взяла, растерянно посмотрела на подарок, всё ещё занятая своими мыслями. Глаза у неё сверкнули, но Птица, вдруг ужаснувшись, поспешно попыталась отдать его обратно.
- Вы чего? Зачем... мне не нужно.
Доктор быстро спрятал руки за спину и добродушно улыбнулся.
- Нужно. Обратно не возьму, так что - забирай.
Галка держала вещи осторожно, словно боялась, что от малейшего нажатия они рассыплются в прах. В серо - белых птичьих руках они казались безумно яркими и цветастыми. Даже ручка была другого, теплого, аспидно-яркого чёрного цвета и сияла на фоне тусклых дымчатых рукавов потрепанной галкиной одежды.
Птица выглядела так, словно сейчас расплачется.
- Спас-сибо. - Прерывисто прошептала она, кусая губы.
В Лесу не делали подарков. Любую вещь, ценную или бесполезную, можно было только выторговать или отобрать. Практически у любого где-то, да была припрятана куча хлама, который он никогда не использовал, но с которым никогда не расстался бы добровольно.
Галка не понимала Джошуа Мерси ровно настолько, насколько он не способен был понять её. Но это непонимание удивительным образом не превращалось в стену между ними. Будучи явно выходцем из какого-то другого мира, доктор, почему-то внушал ей доверие: во взгляде, выражении лица, в движениях и голосе не было и следа безумия, делавшего большую часть жителей Леса непредсказуемыми и опасными. Но, что важнее, Птица не видела ни отвращения, ни презрения, ни пренебрежения, как бы ни старалась поймать хоть тень этих чувств, когда он обращался к ней. Это обезоруживало её.
Галка разрывалась между привычной подозрительностью и симпатией, смешанной с искренней благодарностью. Затерявшись среди непривычных переживаний и мыслей, она едва не забыла, что у неё осталось на сегодня одно важное, так и не законченное дело, а когда вспомнила - резко помрачнела и принялась поспешно натягивать обратно сырую куртку.
- Мне нужно уйти ненадолго.
Доктор нахмурился.