- Заблудилась?
Он недобро ухмыльнулся. Классическая картина: несчастная хрупкая леди в темном нехорошем месте наедине с темным, нехорошим, двухметровым амбалом. Не хватало только полной луны, пронзительного крика и принца белом коне, бегущего на помощь, впопыхах натягивая нижнее обмундирование. Женщина машинально попятилась, чуть приоткрыла рот, судорожно вздохнула. А потом вдруг выдала, совершенно не изменившись в лице:
- Да. Автобусом, видимо, ошиблась. Опять.
Теперь оторопел уже Волк. Его глубоко посаженые глаза изумлённо округлились. Повисло неуклюжее молчание: она пыталась переварить сказанное, он - услышанное. Наконец, Зверь с фырканьем тряхнул головой и произнёс, едва сдерживая хохот:
- Какой, нахрен, автобус? Тут уже сто лет ничего не ходит, - силой возвращая морде серьёзное выражение, он приказал уже совершенно другим, не терпящим возражений тоном. - Плащ снимай и бросай на землю. Сумку тоже. Без глупостей.
- Что? - она заметно побледнела от испуга.
- Реще. - Волк совершенно показушным, но практически всегда оказывавшим нужный эффект жестом вскинул двустволку, с четким щелчком снимая её с предохранителя. Стрелять он пока не собирался, но и не шутил: ружье было заряжено и теперь находилось в полной боевой готовности.
Женщина замерла, глядя на него очумелыми глазами, потом вдруг уронила сумку с таким испугом, словно та превратилась в гадюку прямо в её руках, и принялась поспешно стаскивать с себя пальто. Оставшись в одной светлой блузке со съехавшим на бок платком на плечах и прямой тёмной юбке, попятилась. Зверь, не опуская дула ружья, подошел, присел на корточки, с явным презрением заглянул в содержимое сумки, недовольно скривился. Потом наскоро ощупал пальто, порыскал рукой в карманах и извлек на свет связку ключей с ярким брелоком на кольце. Поднял жёлтые глаза и недоверчиво посмотрел на испуганно сжавшуюся в двух шагах от него гостью. Словно, даже уверившись в её безобидности, до последнего ждал какого-то подвоха.
- Ни черта. Ты как жива ещё, дамочка? - он поднялся, держа плащ в одной руке. Другая придерживала мягко качнувшееся на ремне ружьё.- Или, может, в ключах у тебя какое-нибудь лезвие, м?
- Нет. Откуда? - пролепетала женщина, отступая ещё на шаг. - Я не понимаю, что тут творится, но, клянусь, у меня ничего нет.
Её голос становился всё выше от испуга, в нём явственно проскальзывали истеричные нотки. Волк недовольно дернул острыми треугольными ушами и рыкнул:
- Да вижу, успокойся, - он кинул женщине пальто, которое та судорожно прижала к груди, - Ты откуда здесь взялась?
- Я не знаю, - она потупилась, зябко обнимая себя за плечи. Потом подняла глаза и посмотрела на Волка робким, выжидающим взглядом.
- И что с тобой делать?
- Я не знаю... В каком смысле?!
Надвигавшаяся темнота не позволяла долго думать. Нужно было возвращаться в лагерь, и дамочка, на удивление быстро оправившаяся от первого испуга, сама приняла решение. Она оказалась приставучей, как банный лист: упрямо семенила рядом с Волком, умудряясь мимоходом с любопытством глазеть по сторонам, хотя, чтобы поспеть за его быстрой, размашистой походкой, ей приходилось практически бежать. По дороге она периодически начинала спотыкаться и заламывать ноги. В очередной раз машинально ловя новоявленную спутницу за локоть, Волк вдруг понял причину: всё это время женщина дефилировала по пересеченной местности, полной мелких холмиков, ямок, неожиданных спусков и подъемов на высоких тонких каблучках.
- Удобно на таких копытах рассекать? - удивленно подняв брови, осведомился он. - Оторви их уже.
- Женщина должна оставаться красивой всегда. - с апломбом ответила она. - И вообще: каблуки так просто не оторвешь, а босиком идти - ещё хуже.
-Ну да. Сломаешь ногу - я тебя на своем горбе не потащу.
Барышня или тронулась умом от испуга, или была полоумной по жизни. Другого объяснения её поведению, которое было бы свойственно ребенку, но никак не взрослой женщине, Волк пока не находил. Она смотрела на расстилавшийся перед ней черно-белый, мрачный мир как на занимательную достопримечательность, несла чушь, задавала странные, неожиданные вопросы, принималась спорить, если он пытался грубо заставить её заткнуться, и на время умолкала, только когда Зверь начинал сердито рычать. Эта женщина совершенно сбивала его с толку, а на то, чтобы остановиться и устроить разбор полётов, сейчас не было ни времени, ни сил. Поэтому вид зачерневших впереди высоких костров лагеря вызвал у Волка неподдельное чувство радости.
- Что это? - Надежда осторожно коснулась привязанного к вкопанному в землю толстому колу небрежного пучка пряно пахнувших трав, формой напоминавшего пухлого, кривоватого человечка. На некотором расстоянии от него красовался точно такой же, но, вдобавок, облепленный чем-то темно-бурым и волокнистым. Издали они были похожи на веревочный забор, огибавший по кругу небольшой холм с пологими склонами, на котором был устроен лагерь.