- Пей, может, полегчает.
Надежда взяла, осторожно поднесла нос к горлышку, ожидая, что в нос ударит резкий запах спирта, но ощутила лишь терпкий травяной аромат и, помедлив, отпила. В бутылке действительно оказалось что-то вроде сладковато-горького чая.
- А я думала, что - то алкогольное. - Она слабо улыбнулась, отпивая ещё.
- Ишь, раскатала губу. - Волк вернулся к своему занятию. Голос его звучал хрипло и устало. - Спирт - слишком редкая и нужная вещь, чтобы его пить. Да никто из местных и не осмелится, если, конечно, совсем мозги не ссохлись: последних, кто этим занимался, всем селом вырезали. Лесная дрянь, почему-то сильно прет на пьяных, хотя само бухло ей побоку.
- Действительно помогает. - Надежда глубоко вздохнула, как стиснувший голову стальной обруч начинает ослаблять давление.- А что это? - Она начинала понемногу приходить в чувства. Первой возвращалась любознательность.
- Вода, травы. Всего понемногу, так что - не ядовито. А вообще с чужих рук внутрь ничего принимать нельзя - аукнется.
- Интересный ты. - Она посмотрела на Волка прояснившимся взглядом. - Я же тебе и так свою жизнь доверила. Чтобы меня... убить и отрава не нужна.
Волк скептически фыркнул.
- А я не только о себе говорю. Не знаю, как живется на Луне, с которой ты свалилась, но свалилась ты в полнейшую жопу, где с тобой никто сюсюкаться не будет.
Надежда сгорбилась и вздохнула. Она слишком устала, чтобы спорить в ответ на очередную грубость.
- Я поняла. Так... что это было такое? Оно кричало... совсем как человек. Это же не был человек?
Черные губы Зверя вдруг раздвинулись в нехорошей, наигранно весёлой усмешке, глаза странно сверкнули. Она ещё не знала самых «вкусных» подробностей жизни в этом месте.
- Может, когда-то и был человек, а может просто притворялся, чтобы с толку сбить. Какая разница? Люди куда опаснее, раз уж на то пошло.
- Люди на меня ещё не нападали! И вообще, если ночью здесь так опасно, зачем сидеть на открытом воздухе? Разве нельзя где-нибудь закрыться, спрятаться, в конце-то концов?
- Так вперёд и с песней, я тебя на цепь здесь не сажал. И Ночь шла нормально. Прорыва бы не было, если бы ты не устраивала цирк из всего, что делаешь.
Волк любил манипулировать фактами: он переворачивал и подавал их, как хотел, добиваясь своего. Прорыв действительно случился из-за неё. Но не из-за её ошибки.
- Что?! Я ещё и виновата? Я даже отвлекла их!
- Повезло. А на везение постоянно рассчитывают только идиоты.
Надежда возмущенно вдохнула, намереваясь продолжить спор, но осеклась, заметив, что Волк, покончив с работой, начинает собираться.
- Погоди, теперь-то ты куда? Зачем всё время куда-то бежать, неужели нельзя отдохнуть, хоть денёк?
- Ты можешь делать, что хочешь. Найди себе дом, заколотись в нём изнутри и отдыхай, сколько влезет.
- Хватит, прекрати издеваться! - Её голос из требовательного стал почти молящим.
- Я и не издеваюсь. Большинство людей здесь так и живут.
- А ты можешь отвести меня к людям? - Надежда подняла голову и встретила мрачный, взгляд Волка, даже не пытавшегося скрыть раздражение.
- Я к этому сборищу психопатов и на километр не подойду. И тебе не советую, если не хочешь попасть в костер в качестве живого полена.
Последние слова оказали нужный эффект: она молча кивнула, тоскливо глядя куда-то в сторону. Светлые глаза потемнели.
- Я поняла. И куда ты сейчас пойдешь?
- К лесной границе и на восток вдоль неё.
- А что там?
- Лес, болото, заброшки. Если идешь со мной - шевелись.
Волк зря торопил её: он сам двигался медленно, тяжело, так, что женщина могла идти спокойным шагом, не срываясь на рысцу, чтобы его догнать. Они молча двигались в сторону Спорной Земли - небольшой полоски свободного пространства между границей и территорий Зверя, которая являлась ближайшей дорогой из западного поселения местных к Стоячим Болотам.
Деревья, росшие на границе, производили гнетущее впечатление, мрачно нависая над головой, словно темная, живая стена. Даже Волк чувствовал себя здесь неуютно, хоть никто и не видел, как короткая шерсть на загривке у него начинает вставать дыбом. Лес по-прежнему чего-то ждал, стоял совершенно тихий и неподвижный.
Прошедшие сутки научили Волка не доверять слову «показалось», и теперь любое подозрительное движение заставляло его останавливаться, подозрительно приглядываясь и прислушиваясь. На обоняние рассчитывать пока не приходилось: несколько часов в едком дыму сказались на нём не лучшим образом.