Я проспала.
Я не знаю, выключила ли мама мой будильник или я сама забыла его включить, но это первый раз за много лет, когда я пропустила свой утренний патруль. Ничего особенного, когда я не была единственным стражем своей территории, но папы здесь больше нет, чтобы дать слабину.
Я надеваю футболку и джинсы, даже не потрудившись расчесать волосы или почистить зубы. Нет времени. Мама оставила кружку кофе и булочку с отрубями на стойке, вместе с запиской. Работаю допоздна. Поедим вечером остатки вчерашнего ужина?
Я смотрю на часы на духовке. Десять минут до того, как я должна буду забрать Мер. Двадцать пять минут до официального опоздания на первый урок. Я наливаю кофе в дорожную кружку, заворачиваю булочку в салфетку и выхожу на заднее крыльцо.
* * *
Я смотрю на часы — девять минут, — ставлю рюкзак и термокружку на ступеньки крыльца, затем направляюсь в лес с ножом наготове.
Лес снова как мой лес. Никаких зыбучих песков, похожих на смолу, на тропинках. Никаких ветвей деревьев, тянущихся ко мне как руки ведьм. Солнце шириной в палец высоко в небе слева от меня. Я почти могу поверить, что прошлая ночь была сном, если достаточно постараюсь.
Вот в чём фишка леса. Он стирает грань между тем, что реально, и тем, чего нет. Заставляет тебя думать, что ты сумасшедшая, потому что видишь то, чего никто другой не видит, например, ходячих мертвецов и дядей, которые исчезают, рассеиваясь как песок. Если я когда-нибудь расскажу Мер, что здесь происходит, она отправит меня в лечебницу.
По ощущениям лес тоже как мой. Никаких холодных порывов призрачного воздуха, никаких теней, мелькающих между деревьями. Всё выглядит так, как и должно быть. Деревья вздыхают, как будто рады меня видеть. Тропинки простираются передо мной головокружительными завитками и запутанными узлами, краска стекает с листьев, медленно меняя цвет леса с летнего зелёного на осенний огненный.
У меня нет времени на полный обход — хотя полный это относительный термин в бесконечном лесу, — поэтому я придерживаюсь тропинок, ближайших к моему порогу, прислушиваясь к любым признакам беспокойства, но я не чувствую другого присутствия, и я уверена, что ни один путешественник не проскользнул сквозь этим утром. В какой-то момент мне кажется, что я слышу плач ребёнка, но это всего лишь трель малиновки на дереве справа от меня, сразу за лесом.
Я смотрю на часы, как только переступаю свой порог. Отлично, у меня есть ровно две минуты, чтобы совершить восьмиминутную поездку. Я засовываю нож в рюкзак, закидываю рюкзак на плечо и хватаю кружку. Затем я запрыгиваю в папину машину, бросаю рюкзак на заднее сиденье и выезжаю с подъездной дорожки.
Мередит сидит на крыльце, когда я подъезжаю. Она хмурится и садится на пассажирское сиденье.
— Ладно, ты не выглядишь сияющей этим утром, — говорит она, когда я сворачиваю на 315-ю улицу. — Ты заболела или что-то в этом роде?
— Проспала.
— Ну, мы не можем позволить Тревору увидеть тебя в таком виде.
Она достаёт свою косметичку и почти засовывает палочку туши мне в нос.
— Очень надо? — спрашиваю я, застонав, когда свет передо мной переключается на красный.
Будет чудом, если мы успеем вовремя.
— О, боюсь, я должна.
— По крайней мере, прибереги тушь для ресниц, пока я не буду за рулём.
Она протягивает мне резинку для волос, пока мы стоим на светофоре. Я позволяю ей нанести немного консилера под глаза, пока собираю волосы в конский хвост. Я давно поняла, что нет смысла бороться с Мередит, когда она приняла решение о чём-то. По крайней мере, не о чём-то столь незначительном в общем плане вещей, как макияж.
Мы въезжаем на парковку с тремя минутами в запасе, и я проскальзываю на первый урок как раз в тот момент, когда перестаёт звонить звонок.
Я пытаюсь сосредоточиться на занятиях, но я напряжена, и мой разум продолжает возвращаться к лесу, моё тело ждёт неизбежного рывка, который я почувствую, когда Брайтоншир решит сделать свой следующий шаг. Я проверяю различные объяснения, которые дам своим учителям, если мне нужно будет соскочить с уроков. С мистером Харрисом, моим преподавателем по подготовке к экзаменам, это известный факт, что всё, что мне нужно сделать, это подойти к его столу и прошептать «женские проблемы», и он вручит разрешение на выход, не задавая вопросов, даже такому никчемному прогульщику, как я. Мадам Бент, моя учительница французского — французский, конечно, единственный класс, на котором мне не нужно стараться вообще, — даст его, если сказать, что тебе нужен психический перерыв, но только в те дни, когда она не употребляет большого количества кофеина.