С Метеликса когда-то началась его карьера в Нижнем Городе. Хитровану всегда хорошо давались подсчеты, составление планов, потому он видел свое будущее на каком-нибудь корабле, в роли квартермейстера. Эти члены команд чаще всего очкарики, у него очки как раз уже были. Но, когда он начал читать объявления в тавернах, а потом искать тех капитанов, которые их оставляли, то встречал недоверие, а то и насмешки. Не опытный картавый парень из Нижнего Города не казался им квартермейстером. Но, наконец он пришел к Метеликсу — молодому лиговскому капитану, который имел очень маленькое судно, занимавшееся, казалось бы, смешными перевозками, — Метеликс закупал у звероловов в Дремучих лесах различную живность и отвозил ее в города, где живность становилась чьими-то питомцами. И назвалось судно забавно — «Падучий камень». Хотя, Метеликс не считал, что с названием что-то не так, — ведь на этой маленькой барже был не цельный летучий камень, а щебенка, как раз появившаяся благодаря тому, что какой-то большой летучий камень упал. Сам Метеликс был молодым лопоухим гоблином, и в лиги попал благодаря тому, что сестра его матери вышла замуж за лиговского капитана. Своих детей у них не было, а Метеликс не так давно остался сиротой, потому богатые родственники из Нижнего Города пригласили его к себе, купили ему маленькое судно и дали возможность зарабатывать так, как он умеет. Оседлые лопоухие гоблины не воинственный и внимательный народ, и Метеликс был передовым представителем своего племени, ладил со всеми возможными животными, знал о них многое без каких-либо книг и свитков. Скупая в лесу, порой покалеченных ловушками, фромпов и лемкинов, он лечил их, учил доверять двуногим, и продавал зверьков жителям Нижнего Города и Санктафракса. Порой он привозил и более серьезных животных — подрастающих зубоскалов, подраненных гнилососов, даже маленького чурбака, при этом успевая следить, чтобы вся живность была сыта и не пыталась подраться. Когда Хитрован пришел устраиваться на «Падучий камень», в команде Метеликса был только один хмурый лесной эльф, который помогал доставать корм для разных животных. Но, ни тот, ни другой не могли толком сосчитать ни зверей и птиц, ни прибыль от их продаж, потому они были рады приходу образованного парня. Поначалу шумный и странный кораблик Хитрована шокировал, но, вскоре ему понравились спокойствие и безрассудная доброта Метеликса, и он полюбил эту работу. «Падучий камень» все же оказался прибыльным, хоть и не слишком, но все было хорошо и стабильно. Конечно, у такого судна не было проблем с другими лиговскими или пиратскими кораблями, они просто были сами по себе. Метеликс зарабатывал на продаже животных, но, при этом следил, чтобы зверью было хорошо. Как-то раз они привезли детеныша гигантского свиноморда какому-то странному старику из Санктафракса, дом которого был уставлен чучелами различных зверей. Заподозрив, что и свиноморд может стать экспонатом, Метеликс просто не стал продавать заказчику зверя, хоть старик и стал поднимать цену.
А потом случилась та самая большая битва галеонов, где сошлись в сражении множество кораблей лиг и пиратов. Дядька Метеликса позвал племянника на свой новый корабль «Бич Власти», чтобы тот набрался опыта воздухоплавания в трудных ситуациях. Конечно Метеликс не брал с собой свою команду, а, после битвы команда была уже не нужна, потому что их капитана не стало, «Бич Власти» был сбит одним из первых, и никто с него не выжил… Это была более болезненная потеря, чем начинающий квартермейстер предполагал, он лишился настоящего друга.
Спустя несколько лет непостоянной работы в разных местах, Хитрован встретил «Громобой», этот пафосный не большой санктафраксовский рыцарский кораблик, вдруг ставший пиратским, и, этот корабль ему тоже сразу же запал в душу, и с ним он связал свою дальнейшую судьбу. Если бы он знал тогда, что судьба с ними всеми сыграла такую злую шутку… Память старалась подсунуть какие-то приятные воспоминания с «Громобоя», показать, что дружба была и здесь, но, он эти воспоминания гасил, не хотел видеть, потому что они заставляли чувствовать себя предателем первого друга.
*
Будучи погруженным в такие темные мысли, он просто стоял, вцепившись в борта «Громобоя», и смотрел в темное небо. Вдруг что-то сверкнуло у другого борта корабля, заставив его обернуться. Раздался крик, и квартермейстер с ужасом увидел, как Ульбус Пентефраксис ударяет топором Стоупа. Бедный серый гоблин был безоружен и даже не видел противника, нападающего сзади, удар был страшным, и сейчас механик просто упал на палубу, истекая кровью. Хитрован тоже приглушенно вскрикнул от ужаса, предполагая, что Стоуп, скорее всего, уже мертв, или вот-вот распрощается с жизнью. Его реакция привлекла внимание Ульбуса, он ухмыльнулся и пошел в сторону другого члена команды.
На самом деле Пентефраксис решил, что ему уже просто пора уходить, — он получил то, зачем пришел, по пути отомстил одному из ненавистных пиратов, и сейчас собирался перебраться на свое судно и удалиться. Он поначалу хотел ударить Стоупа еще раз, чтобы уже наверняка убить, но, если тут есть еще один претендент на его внимание, то надо и его уважить. Сначала Хитрован растерялся от страха, но, потом спохватился и ринулся в сторону, укрываясь за какими-то тросами. Пентефраксис рубанул по снастям, держащим эти тросы, и конструкция резко ударила по правой руке квартермейстера. Хитрован закричал от пронзительной боли, и с ужасом почувствовал, что средний и безымянный пальцы оторваны. Первыми мыслями было: «Как же я буду писать с покалеченной правой рукой?», а потом в голове просто все затуманилось.
В то же самое время на борту «Рогатого Силача» битва уже подходила к концу, выученный рыцарь-капитан и мощный толстолап были сильнее яростных и упорных дикарей, тела последних неподвижно лежали на палубе. Оставались Граад, Окурок и Бирчек, и, вот-вот подходил их черед для сражения. Бирчек не постоянно был за Окурком, — он отбегал к упавшим соплеменникам, пытался что-то сделать со смертоносными ранами, как-то вернуть их к жизни, хотя, это было заведомо бесполезно. Весь бледный, покрытый кровью других, он метался между оставшимися плоскоголовыми. Пиратский капитан и толстолап наступали на них, но, вдруг с пиратского судна раздался крик.
Толстолап первым остановился, что-то в его взгляде изменилось, он словно бы бы очнулся от той жажды битвы, в которой прибывал все это время, и вполне осознанно завухал. Буль узнал голос Стоупа, и, ему очень не понравилось как звучал крик давнего друга, с которым он какое-то время работал в Санктафраксе.