Капитан кивнул ему, и они поспешили к своему кораблю.
-Они отступают! — сказал Граад.
-У них свои проблемы возникли, пусть катятся… — тяжело дыша, сказал Окурок, тоже с ужасом смотря на мертвые тела друзей вокруг. Все они были частью его прежнего мира, его соседями, хорошо знакомыми ему личностями…
«Жертвенный меч» неприятно задрожал и покосился, — видимо, его горелки теряли мощь, камень остывал и, без каменного пилота, судно скоро начнет утягивать в открытое небо.
-Мы должны преследовать врагов, прогнать их окончательно! — выкрикнул Граад. — Пусть ответят за наших…
Окурок не хотел, но, подчинился. Он желал отомстить, но, продолжал переживать за слабого родственника. И оставлять Бирчека на неуправляемом корабле он тоже не хотел. Все трое плоскоголовых погнались за пиратами.
Облачный Волк и Буль перебрались на «Громобой» довольно быстро.
-Ульбус Пентафраксис?! — вскрикнул пиратский капитан, поднимая меч.
-Да, я, Верджиникс. — ответил Ульбус, посылая обрубленные снасти в сторону Квинта. Тот не успел вовремя разглядеть их в темноте, и канат с силой ударил капитана воздушных пиратов по левой стороне лица.
Облачный Волк схватился за глаз, чувствуя, что обозрения слева темнеет и боль пронзает голову.
Ульбус воспользовался моментом, и, все с той же тяжеловесной прытью, перемахнул на «Жертвенный меч», а, пробежав его не большую палубу, перебрался на «Рогатого силача» и перерубил тросы, соединявшие корабли. Он даже не обратил внимание на троих плоскоголовых гоблинов, перепрыгнувших на «Громобой», на которых он сам чуть не налетел. Граад застыл на месте, не понимая что делать в такой ситуации, и в тот же момент меч опустился на его шею.
-Нет, что же так… — ахнул Бирчек, падая на колени около Граада, одной рукой пробуя его пульс, а другую положив на копье павшего рулевого.
Естественно, что в глазах противника это выглядело как попытка воспользоваться оружием соратника, и в следующее мгновение Бирчек тоже безжизненно распластался поверх того, кому пытался помочь. Из его раскрытой сумки выкатились флаконы с медицинскими средствами.
Поняв, что произошло, Окурок просто опустил руки, выронил свое копье и опустился на колени. Все было кончено, — их использовали и бросили, капитан Ульбус улетает, все друзья и брат умерли, больше некуда двигаться, и нет смысла сопротивляться. Пусть лучше тоже сразу убьют… В мире нет ни доброты, ни справедливости, если в нем гибнут те, кто ничего плохого не сделал…
Но, вопреки его надеждам, капитан не убивал его, он ушел в другом направлении, держа одну руку на раненном лице. Буль сразу же пробежал дальше, и сейчас возвратился к Облачному Волку, неся в лапах окровавленного Стоупа, который был еще жив. Откуда-то прибежали и Тем с Колючкой, шокированные происходящим. О сдавшемся воине как будто забыли… Как и о квартермейстере тоже.
-Капитан, ваш глаз… — ахнул эльф дубовичек. — Давайте я посмотрю, может еще можно что-то сделать.
-Сначала Стоупу помогите. — Сказал раненный Облачный Волк, тоже не веря, что его давний друг с таким ранением выживет.
-Что это такое? — наклонился Тем, подбирая с палубы флаконы с каким-то порошком. — Живительная береза… С ней у него еще может быть шанс.
-И ваш глаз тоже надо попробовать полечить. — Не отставал от Квинта Колючка.
*
Хитрован наблюдал за происходящим, сидя в прострации на палубе. Он продолжал сжимать окровавленную руку и тяжело дышать. Взгляд его остановился на плоскоголовом гоблине, сидящем на коленях около двух других умерших дикарях. Глаза плоскоголового были совершенно растерянными, без эмоций.
-Кажется, мы оба вдруг стали никому не нужны, и при этом не можем никуда уйти, да? — сказал Хитрован, чтобы не пялиться безмолвно.
Гоблин ничего не ответил, возможно, даже не понял, что ему сказали. Никем не управляемый патрульный кораблик начал подниматься вверх, окончательно остывая.
-Вот почему ты «жертвенный»… — с сочувствием посмотрел на судно Окурок. — Все было так на поверхности, а мы не поняли… Уходишь в открытое небо?
Гоблин встал, и, сначала Хитрован испугался, что дикарь решит пойти мстить всем пиратам, которых увидит, за своих павших друзей. Но, у Окурка были другие планы. Он бережно поднял безжизненное тело троюродного брата, коснулся его лба своим лбом, а потом перебросил тело молодого плоскоголового на «Жертвенный меч». Потом, с большим трудом, но все же перебросил туда и мертвого Граада, отцепил канаты, соединявшие два корабля, и патрульное судно выровнялось и медленно поплыло вверх. Это было жуткое, безмолвное, чарующее своей безысходностью зрелище.
Наверное те, кто наблюдали за странным небесным действом из Санктафракса, опасались, что на них что-нибудь свалится, может, даже целая большая лодка. Теперь они облегченно вздохнули, — брошенное судно улетало вверх, а не вниз.
Окурок посмотрел на рыдающего раненного четверлинга. Кажется, команда его не очень любила, если не обратила внимание на его проблемы. Потерять пальцы — это, конечно, больно и плохо, но, Окурок думал о том, что лучше бы потерял пальцы, чем Бирчека и остальных.
На палубе снова появился Буль, вспомнивший о противнике. Он надел на шею гоблина ошейник, соединенный с толстой цепью, и поволок его куда-то. Сейчас Окурок не сопротивлялся, он просто смирялся на данный момент с тем, что все становится все хуже и хуже, и теперь пришло его время рабства на другом корабле. Потом он будет ненавидеть этих пиратов сильнее, и будет желать отомстить, но не сейчас, сейчас на это не было никаких сил, не физических, не душевных…
-Это что такое произошло? — Встав, спросил Хитрован. Он сам перевязал больную руку бинтом, который был во внутреннем кармане шинели, уже догадываясь, что помощи и сочувствия не дождется.
-Приказ капитана. — Ответил Тем, появившийся на палубе. — Сильный палубный боец нам пригодится, пусть только на цепи сидит, а пока и под замком.
-Чудесно, мы первые пираты, которые берут рабов. Мы во всем первые. — Покачал нервно головой Хитрован. — Не то, что лиги…
-Хватит уже о лигах! –Нахмурился кок. — Если они тебе так милы, может это ты их сюда пригласил?
-Ради этого что-ли? — рявкнул квартермейстер, показывая окровавленную руку, после чего развернулся и удалился. –Ненавижу… я вас всех ненавижу, — шумно шептал он.
*
Поздней ночью, когда все уже спали после тяжелого дня, Хитрован пошел в медицинскую комнату, чтобы взять новый бинт и получше обработать рану. Сейчас там был только раненный Стоуп, а до этого механика навещал Тем, но, при нем квартермейстер, конечно, не собирался заходить. Хитрован старался не смотреть на Стоупа, — очень уж жутко выглядел ужасно бледный пострадавший пират, лишившийся нижней челюсти. Он, скрипя зубами, снял свои подсохшие бинты, обработал рану специальным раствором и мазью, снова забинтовал себя и взял бинтов про запас. Потом все же посмотрел на несчастного Стоупа, чувствуя холод в желудке от одного представления о том, каковы должны быть ощущения после столь жуткого ранения.
-Как же ты теперь будешь есть, пить? — прошептал он, — Хоть Тем и готовит не слишком хорошо, все равно, без этого не прожить… Как будешь говорить и спорить? — он вытер платком пот с лица Стоупа, тяжело и шумно дышавшего. — Только не вздумай умирать, хватит уже смертей на сегодня… И, кому пришло в голову так подушку тебе положить? Чтобы раненный мог успешно задохнуться, если собственный язык западет? — обратил он внимание на низкую подушку. — Это все Тем, у него с соображением плохо. — продолжал говорить Хитрован, подсовывая еще свернутую простынь, чтобы голова Стоупа была более приподнятой. Дыхание серого гоблина стало чуть более ровным.
Хитрован был доволен собой, и, на какое-то время даже забыл, что он собирался всех в команде ненавидеть. Потом посмотрел на флакончики с древесным порошком на столике больного.
-Ну точно, была живительная береза. Никому не говори, что я здесь был, даже если вдруг ты об этом знаешь.– Кивнул он, тяжело вздохнул и вышел.