— Я тоже буду по тебе скучать.
— Справишься без меня?
— Справлюсь, — снова кивнула я, застёгивая подвеску на шее. — Обещаю.
2
Амалия
Дождь стучал по мощёным дорожкам дворика перед конюшнями — нескончаемый ливень, начавшийся двое суток назад. Как будто само небо скорбело за меня, оплакивало потерю, потому что у меня слёз не было.
Я сидела на стоге сена, холодный воздух пробирал до костей, но мне всё равно, замёрзну ли я. Эмбер лежала рядом, не замечая ни дождя, ни моей боли. Её задние лапы дёргались время от времени, но дыхание оставалось медленным и ровным. Она крепко спала, и во сне выглядела умиротворённой. Местные котята даже осмеливались заглянуть в пустое стойло, чтобы поприветствовать гостей.
Ради них я сюда и приходила. Когда я поглаживала их мягкую шёрстку, слушала ласковое урчание и требовательное мяуканье, то чувствовала себя уже не столь потерянной.
Раздался тихий стук у входа в конюшню, я удивленно подняла взгляд — как кто-то сумел меня найти? Ещё ни разу никто не заглядывал сюда.
Кузен опирался руками о дверную раму. Его лицо выражало заботу, но взгляд выдавал боль.
— Здесь холодно, Амалия. Возвращайся в дом, пока не замёрзла до смерти.
Я опустил взгляд на комочек шерсти на коленях. Меня сводили с ума вопросы, на которые мозг жаждал получить ответы, но сердцу было так больно, что лучше их не трогать.
Было ли Бритону холодно, когда он умирал?
Был ли с ним кто-нибудь рядом?
Это случилось быстро? Или мучительно?
Бритон всегда был со мной. Он моя обратная сторона монеты, мой брат-близнец, мой ближайший друг.
— Я не знаю, как жить в мире, где его нет, — тихо проговорила я Гейджу, глядя на котёнка, и вновь погружаясь в мысли о том, почему я не могла плакать.
Со мной точно что-то не так. Что могло сломаться во мне в тот день, когда на Бритона напали?
Я ощутила это как удар ножом в грудь, предчувствовала весть о его гибели задолго до того, как нам сообщили. Я не могла дышать, не могла найти покоя, но глаза оставались сухими. Я почему-то была уверена, что как только эту плотину прорвёт, мне станет легче, и я смогу унять боль в сердце.
Я боялась этого, возможно поэтому слёзы и не появлялись.
Гейдж ничего не ответил, и я подняла на него глаза. Закрыв ладонями лицо, он наклонился вперёд, опираясь на дверь. Он как будто постарел лет на двадцать.
— Прости, — прошептала я, жалея, что сказала, не подумав.
Гейдж винил в случившемся себя. Говорил, если бы только он поехал с Бритоном…
Но мы никогда не узнаем, что было бы тогда. Может, наша семья хоронила бы двоих, а не одного.
После долгой паузы Гейдж провёл ладонью по лицу и поднял глаза, вновь скрывая душевные страдания.
— Твой отец просил тебя позвать.
Мягко перекладывая котёнка на сено, я встала. Эмбер зашевелилась, просыпаясь, подняла голову. Глаза у неё оставались ещё сонные и она зевнула.
— Завидую твоей собаке, — признался Гейдж, наблюдая за ней. — Мне который день не спится.
Я кивнула, слишком хорошо его понимая.
— Зачем меня зовёт отец? — спросила я, когда мы вышли из конюшни и направились к чёрному ходу, чтобы войти в замок через западное крыло. Я накинула капюшон, укрываясь от моросящего дождика.
— Он не сказал, — Гейдж бросил взгляд на меня, в его глазах отражалась тревога. — Но его люди разыскивают тебя весь день.
— Как давно ты знаешь, что я была в конюшне?
Он тихо выдохнул, это прозвучало почти как смешок.
— Весь день.
— Спасибо, — едва слышно пробормотала я.
При родителях и младшем брате я должна была оставаться сильной, ради них самих. Это тяжёлое бремя.
Гейдж проводил меня к покоям нашей семьи, но внезапно задержался в зале, не доходя до дверей. Понизив голос до шепота, он сказал:
— Амалия, меня беспокоит кое-что, связанное с…
— Амалия, — отец неожиданно распахнул дверь. Его голос звучал так же устало, как и я себя чувствовала. — Хорошо, что Гейдж нашёл тебя.
Я оглянулась на кузена, который резко замолчал при появлении отца, отмечая, как он напряжён, и вновь повернулась к отцу, медленно кивая.
— Заходи, — отец держал открытую дверь. — И ты, Гейдж, тоже.
Я старалась идти спокойно, но под плащом сжала кулаки, сминая ткань пальцами.
Матушка сидела на скамеечке у огня. Её тёмные волосы были безупречно уложены, платье тоже в идеальном порядке, но глаза покраснели от слёз, и кожа вокруг них слегка посинела от многих бессонных ночей.