Тот, который носил рубашку, оказался более способным к общению, поскольку в дополнение к своему скудному французскому языку он ещё и оперировал несколькими словами на английском языке. Сам же пигмей представился путешественникам как Бейе-Доку. Кто-то другой указал на него пальцем и сообщил, что вот тума их клана или, иными словами, лучший охотник. Бейе-Доку дружеским толчком заставил соплеменника замолчать, однако ж по удовлетворённому выражению лица его самого тот, казалось, гордился присвоенным званием. Остальные засмеялись, подтрунивая над ним во весь голос. Какое бы то ни было проявление тщеславия считалось среди пигмеев дурным вкусом. Устыдившись, Бейе-Доку втянул голову в плечи. С некоторыми трудностями он всё же сумел объяснить Кейт, что им не стоит приближаться к деревне, поскольку это место крайне опасно, скорее наоборот, нужно уйти оттуда подальше и как можно быстрее.
- Касонго, Мбембелé, Сомбе, солдаты…, - всё повторял лучший охотник племени и делал ужасающие жесты.
Когда люди поставили его в известность, что должны ехать в Нгубу любой ценой и что в ближайшие четыре дня каноэ не вернутся их искать, тума клана казался крайне взволнованным. Он долгое время советовался со своими товарищами и, в конце концов, предложил провести их секретной лесной тропинкой туда, где остался самолёт путешественников.
- Они, должно быть, и поставили ту сеть, в которую упала горилла, - отметила Надя, наблюдая за той, что несли двое из пигмеев.
- Думается, что мысль отправиться в Нгубу не показалась им столь уместной, - высказался Александр.
- Я слышала, что они представляют собой единственных человеческих существ, способных проживать в болотном лесу. Те могут перемещаться по лесу, руководствуясь лишь инстинктом. Будет лучше, если мы пойдём с ними, пока не стало слишком поздно, - сказала Анджи.
- Мы уже здесь и движемся далее, к деревне Нгубу. Разве мы не так договаривались? – произнесла Кейт.
- В Нгубу, - повторил брат Фернандо.
Многозначительными жестами выразили пигмеи своё мнение насчёт экстравагантности, что подразумевалась под данным путешествием, однако ж, в конце концов, согласились-таки их сопровождать. Они оставили сеть под деревом и без особой паники сняли с иностранцев тюки и рюкзаки, закинули те себе на спину и сквозь папоротники пустились рысью столь быстро, что следовать за ними оказалось практически невозможно. Местные были сильными и ловкими людьми, каждый помимо собственного веса нёс на себе более тридцати килограмм, но это, казалось, их совершенно не волновало, поскольку обладали железобетонными мышцами ног и рук. Члены же экспедиции задыхались и находились чуть ли не на грани обморока от одолевающих усталости и жары, тогда как сами они бежали короткими шагами, разворачивая ноги кнаружи, точно утки, без малейших усилий и не умолкая ни на секунду.
Бейе-Доку рассказал им о трёх персонажах, которых сам уже упоминал – короле Касонго, командире Мбембелé и Сомбе, кого охарактеризовал ужасным колдуном.
И объяснил путешественникам, что король Касонго никогда не касался земли ногами, поскольку поступи он так, земля бы задрожала. А ещё сказал, что он закрывает своё лицо, чтобы никто не видел его глаз; сила их такова, что даже один взгляд издалека мог убить кого угодно. Касонго ни к кому не обращался устно, поскольку обладал поистине громовым голосом: после него народ непременно глох, а животные пребывали в ужасе. Король говорил исключительно через Бока Реал, персонажа суда, натренированного выдерживать силу голоса короля. Ещё работа этого человека состояла в том, чтобы пробовать различные блюда – только так и возможно избежать отравления короля либо нанесения тому всяческого ущерба посредством чёрной магии, оказывавшей своё пагубное действие опять же через еду. Он предупредил, чтобы все держали свои головы ниже оной короля. Было бы совсем правильно пасть ничком и чуть ли не ползти в его присутствии.
Небольшой человек в желтоватой рубашке описал Мбембелé; тот прицеливается невидимым оружием, стреляет и падает на землю, точно мёртвый, а ещё пускает копья и отрезает руки с ногами при помощи мачете или топора. И мимика жертв в данный момент яснее некуда. И добавил, что никогда не стоит ему противоречить; однако ж было очевидно, что именно его, Сомбе, сам он боится больше всех. Лишь одно имя колдуна повергало пигмеев в состояние ужаса.
Тропинка была невидимой, но их небольшого роста гиды проходили её не раз и чтобы продвинуться дальше, тем не требовалось сверяться со знаками на деревьях. Они пришли на просвет в чаще, где находились другие куклы вуду, похожие на тех, которых уже видели прежде, хотя нынешние были красноватого цвета, напоминавшего ржавчину. Подойдя ближе, путешественники увидели, что речь шла о засохшей крови. Вокруг них находились кучи мусора, трупы животных, гнилые фрукты, кусочки маниоки, тыквы с различными жидкостями, возможно, пальмовым вином и другими ликёрами. Стоял невыносимый запах. Брат Фернандо перекрестился, а Кейт напомнила объятому ужасом Жоэлю Гонсалесу, чтобы остался там и сделал фотографии.
- Надеюсь, это кровь не человека, а всего лишь принесённых в жертву животных, - прошептал фотограф.
- Это деревня предков, - сказал Бейе-Доку, указывая на узкую тропу, начинающуюся у одной из кукол и теряющуюся в лесу.
Он объяснил, что придётся сделать круг и только так можно приехать в Нгубу, потому что по владениям предков проходить никак нельзя, ведь там постоянно бродят духи мёртвых. Существовало основное правило безопасности: лишь глупец либо же какой-нибудь чудак рискнули бы сюда сунуться.
- Чьи это предки? – поинтересовалась Надя.
Бейе-Доку потребовалось немного времени, чтобы понять вопрос, по истечении которого тот его уловил, правда, с помощью брата Фернандо.
- Наши предки, - внёс он ясность, указывая на своих товарищей и жестом давая понять, что все они низкого роста.
- Касонго и Мбембелé тоже не подходят к призрачной деревне пигмеев? – настаивала Надя.
- Никто сюда не заходит. Если побеспокоить духов, те начинают мстить. Входят в тела живых, овладевают их волей, вызывают болезни, страдания, а также смерть, - ответил Бейе-Доку.
Пигмеи указали чужакам, что следует поторопиться, потому что духи животных и по ночам выходят на охоту.
- А как узнать – это призрак животного либо же обычный? – спросила Надя.
- У такого привидения нет запаха животного. А вот если леопард пахнет антилопой либо же какая-то змея слоном, здесь мы имеем дело с призраком, - объяснили девочке.
- Нужно обладать хорошим обонянием и подойти совсем уж близко, чтобы различить их…, - подтрунил Александр.
Бейе-Доку рассказал им, что ранее они не боялись ночи либо же призраков животных, и трепетали лишь перед являвшимися предками, поскольку находились под защитой Ипемба-Афуа. Кейт захотела узнать, а не идёт ли речь о каком-то божестве, однако он сам развеял заблуждение женщины: это был священный амулет, принадлежавший его племени с незапамятных времён. Судя по описанию, что удалось понять, имелась в виду человеческая кость, содержащая в себе нескончаемый порошок, способный вылечить многие болезни. Не одно их поколение использовало его бесчисленное число раз, а средство всё не заканчивалось. Вскрывая каждый раз кость, те находили её полной этого волшебного вещества. Ипемба-Афуа являла собой душу народа, - о чём сказали сами местные, - а ещё была источником здоровья, силы и удачи в охоте.
- И где он, этот амулет? – спросил Александр.
Тогда лучший охотник со слезами на глазах сообщил им, что Ипемба-Афуа силой похитил Мбембелé, и теперь она пребывает в полновластных руках Касонго. Пока амулет находится у короля, им всем не хватает духа, и, более того, сами всецело зависят от его милости.
Путешественники въехали в Нгубу практически на закате дня, когда её жители уже начинали зажигать факелы и костры, чтобы осветить деревню. Все миновали несколько истощённых плантаций, на которых росли маниока, кофе и бананы, а также пару высоких деревянных загонов – возможно, что и для животных – и ряд лишённых окон хижин с искривлёнными стенами и разрушенными крышами. Несколько коров с длинными рогами пережёвывали траву с земли, и везде бродили куры с очень скудным оперением, голодные собаки и дикие обезьяны. В нескольких метрах впереди открывался проспект или, иными словами, центральная, достаточно широкая, площадь, окружённая как самыми приличными домами, так и глиняными хижинами с цинковыми либо же соломенными крышами.