– Долг, долг... – продолжал ворчать адъютант. – Никак вы не угомонитесь со своим долгом... Ни днем, ни ночью от вас покоя нет...
Они вошли в просторный блиндаж, освещаемый подслеповатой керосиновой лампой. У аппарата сидел и клевал носом телефонист, в наушниках он был похож на раненого с забинтованной головой. На топчане в углу спали, похрапывая, три унтер-офицера, лица у них лоснились от пота, в блиндаже было душновато. С краю стола лежала кипа бумаг, а на ней сверху раскрытый полковой журнал. От топота многих ног телефонист проснулся, испуганно поглядел на дверь.
– Вот что, братец, соедини-ка меня с дежурным в штабе дивизии, – попросил адъютант вялым голосом, продолжая все еще ворчать на Варгу, но уже более миролюбиво и внимательно разглядывал Бологу, бледного, усталого, потного, будто с мокрым от слез лицом, еле державшегося на ногах, стоящего между двумя конвоирами.
Пока телефонист дозванивался в штаб и стучал пальцем по рычагу аппарата, адъютант подошел к Варге и, указав глазами на Бологу, шепотом спросил:
– Слушай, он что, сильно поранился?.. На проволоку напоролся?.. Смотри, у него мундир весь в клочья...
Варга мельком и как бы нехотя взглянул на Апостола и, нахмурившись, пожал плечами.
– Возможно...
Почувствовав, что говорят о нем, Апостол поднял глаза. Варга демонстративно отвернулся и подошел к телефонисту.
– Мне тяжело стоять... – мертвым, еле слышным голосом обратился арестованный к адъютанту. – Ноги не держат... Можно мне присесть?..
– Конечно! Конечно... Разумеется, садитесь!.. – поспешно и участливо ответил адъютант, в самом деле заподозрив, что тот может, не выдержав, повалиться на пол и, обратившись к конвоирам, сухо приказал: – Отодвиньте ноги этих...
– Господит адъютант, дивизия!.. Дивизия на проводе!.. Скорей, господин адъютант!.. – радостно крикнул телефонист и передал трубку подбежавшему адъютанту.
Апостол в изнеможении опустился на самый краешек топчана и благодарно поглядел на адъютанта.
– Вам весьма признателен... Вот и чудесно... – пробормотал он сухими, запекшимися губами.
Усевшись, он тут же почувствовал облегчение, так что минуту спустя стал поглядывать по сторонам в недоумении, как бы спрашивая себя: «Где я?.. Что я здесь делаю?»
Адъютант надел наушники и склонился к аппарату, а Варга пристроился рядом и, наклонив голову, как глуховатый старик, прислушивался к разговору. Апостол тоже невольно стал прислушиваться, тем более что разговор шел о нем.
– Разъезд под командованием офицера... наткнулся на перебежчика... тоже офицера... Да, хотел бежать к неприятелю... Да, оба офицера... Как фамилия? Поручик Варга, командир третьего эскадрона... Ах, перебежчика!.. Как его фамилия? – спросил он тихо у Варги.
– Болога!.. Поручик Апостол Болога!.. – шепотом ответил тот.
– Поручик Апостол Болога... да, Бо-ло-га... Артиллерист, поручик... Этого я не знаю... Конечно!.. А нам что с ним делать?.. Что? Переправить к вам?.. Хорошо, переправим... Но сейчас что с ним делать?.. Как?.. Рапорт? Чей рапорт?.. Ах, Варги?.. Что?.. Изложить обстоятельства, при которых он был задержан, и указать координаты местности?.. Ясно!.. Что?.. Был ли произведен личный обыск?.. Найдены ли какие-нибудь при нем документы?.. Не знаю. Ладно. Варга все изложит в рапорте! Да! Ладно!.. Досыпай! Привет!..
Передавая наушники обратно телефонисту, он повернулся к Варге.
– Все понял? Я нарочно переспрашивал, для тебя... Значит, так, напишешь рапорт, изложишь все подробности, что при нем найдено, документы, оружие и так далее... Только коротко, без художеств!.. А я пойду спать. Отдашь рапорт телефонисту, а утром я его вместе с реквизированными вещами должен передать в штаб дивизии... А пока твой долг охранять арестованного... Спокойной ночи!..
– Рапорт я напишу, а больше не останусь ни минуты, больше я ни за что не отвечаю. Я тебе его сдал, – твердо заявил Варга. – Могу, если хочешь, оставить тебе до утра моих людей. Но с условием, что ты их потом не отправишь неведомо куда, а пришлешь обратно в часть...
– Ладно. Договорились... Садись, писатель, пиши рапорт... До чего же вы все боитесь ответственности! – опять ворчливо забубнил адъютант и, взглянув мельком на Бологу, тихо добавил: – Какой из него теперь беглец? Он устал как собака!..
Апостол был ему от души благодарен, что пусть и в такой форме, он все же выразил ему сочувствие. Он хотел заверить этого человека, что и в самом деле больше никуда не собирается бежать, беспокоиться о нем не надо, так как с ним все кончено...
Адъютант, запахнувшись в шинель и подняв воротник, уже на него не смотрел и опять ворчливо попрекал Варгу: