Выбрать главу

Туман вновь опустился перед моим взором. Что это – галлюцинация или воспоминание? Я будто перенеслась на пять лет назад, десятилетняя сестренка в ужасе смотрит в сторону темного леса и все шепчет и шепчет: «Осютта».

Я почувствовала острую боль в затылке. Десятилетняя сестра вновь стояла передо мной и повторяла те же слова. Вот что они значили: «Оно здесь».

– Что? – Я крепче сжала факел. – Что ты видишь?

– Зло.

Тело унесли на деревянных носилках, все разошлись кто куда, поискать свидетелей или подозреваемых. На месте преступления остались только мы с Мэволь, да еще ученый Ю, который с трудом сдерживал волнение. Он, казалось, был искренне рад помочь мне в тайном расследовании, и я была очень благодарна ему за это. Мне не хотелось оставаться в лесу наедине с сестрой. Она так пугала меня: загадочный взгляд, дрожащая погремушка.

– Вот там, – я указала в сторону леса, – там, среди ветвей, чуть раньше я видела, как мелькнул огонек.

Я прекрасно понимала, что одной мне в лес идти нельзя, обратно дорогу к хижине я не найду. Заблужусь снова, как пять лет назад. Я дружелюбно улыбнулась ученому Ю и сказала:

– Хотите, пойдем вместе? Может быть, нам удастся понять, что произошло с жертвой.

– Конечно, я пойду с вами, – махнул он рукой в ответ. – Надо же кому-то за вами присмотреть.

Присмотреть? Похоже, он считает меня желторотым юнцом, ничего не понимающим в жизни. И все же он понятия не имеет, кто я на самом деле, и моя тайна наверняка потяжелей всех его секретов. Я подняла факел и шагнула вперед, но потом вдруг вспомнила о сестре, которая тихо стояла где-то позади.

– Хочешь, возвращайся домой, – предложила ей я.

Не проронив ни слова, Мэволь прошествовала мимо меня в лес – туда, куда собиралась я сама. Я прикусила язык, и вместе с ученым Ю мы пошли вслед за ней, туда, в лесную глушь.

Ветки хрустели под ногами, будто мы шли по чьим-то костям.

Туманный воздух пах мхом и росой.

Где-то рядом послышался стук копыт. Кто это? Лошади? Крестьяне? Мы остановились. Мимо нас в голубовато-сером тумане, окрашенном мерцающим оранжевым светом факелов, промелькнули тени каких-то животных. Стадо косуль, спустившихся с горы. Они растворились в тумане, и ученый Ю решился первым нарушить молчание.

– Значит, вы ищете детектива Мина? – спросил он. – Я был с ним знаком.

Я почувствовала, как бешено колотится мое сердце. Призрачный образ отца замаячил перед глазами, отражение, мерцающее на поверхности чужой памяти. Изо всех сил я постаралась унять волнение и спросила спокойным голосом:

– Вы знаете моего от… детектива Мина?

– Он расспрашивал людей о пропавших девочках, а также о самоубийстве Сохён.

Сохён! Так звали женщину, погибшую в лесу на горе Халла в тот же день, когда отец нашел нас с Мэволь в лесу.

– Что вы о ней знаете? – спросила я.

– То же, что и все, – ответил он. – Она работала в деревне Новон, продавала корзинки и овощи, которые сама же и выращивала. Семьи у нее здесь не было, хотя многие утверждали, что говор у нее был, как у местной, так что, скорее всего, она была уроженкой нашего острова.

– Какой она была? – все допытывалась я.

– Семь лет назад она появилась здесь вся в синяках и в лохмотьях. Сам я ее никогда не встречал, я приехал на Чеджу только полтора года назад. Но крестьяне рассказывали, что до сих пор помнят ее затравленный испуганный взгляд – таких испуганных глаз они никогда раньше не видели. Потом пошел слух, что она была из тех девушек, которых отправляли в другое государство в качестве дани, и что она сбежала из империи Мин.

Королевство, в котором ее отдали бы вельможам Мина, столь похожим на мужчин Чосона… Что ж, эта история меня совсем не удивляла.

– Обычно такие девушки не возвращаются домой, они предпочитают свести счеты с жизнью, – продолжал Ю. – Но Сохён выбрала жизнь. Возможно, она решила, что, если приедет в деревню, где ее никто не знает, ей удастся прожить обычную жизнь.

– Но план ее провалился, – догадалась я.

– Да. С тех пор как все узнали, что она не обычная девушка, отношение к ней изменилось. Хотя она ведь могла остаться нетронутой, девственницей – возможно, ей удалось вовремя сбежать из Минского Китая. Но все равно крестьяне начали избегать ее как чумы. Те два года, что она провела здесь, она прожила в одиночестве, совсем тихо.

Голос ученого дрогнул, он быстро опустил глаза, но я успела заметить, что они наполнились слезами.

– Это все, что вы знаете? – спросила я. – Кто-нибудь мог желать ей зла?

Ю нахмурился, и на какой-то миг из пьяного шута он превратился в серьезного ученого.