Лишь когда наставник, убедившись, что с подсталкрами всё в порядке и они как бы крепко спят (Стан не поленился даже изобразить звучный храп), отошёл, молодые люди вернулись к прерванной беседе.
— А посмотрев?
Поначалу вопрос Ласа ни до кого из подсталкров не дошёл; в первое мгновение никто не увидел в нём мысли, в следующие десять все просто не могил осмыслить его; лишь затем Стан и Плющ поняли, что Лас не шутит.
— В смысле — «посмотрев»? — не понял Стан. — Ты что имеешь в виду?
— А нельзя будет, когда все мы станем сталкерами, отправиться к Трубе и разобраться с той штуковиной? — уже более чётко сформулировал Лас своё предложение.
— А ты уверен, что тебе оно надо? — сказал Плющ. — И вообще: стоит ли оно того? Вдруг это окажется обычная бесполезная железяка?
Лас пожал плечами, не сообразив, что в темноте его жеста никто не заметит.
— Пока не знаю, — ответил он. — Сейчас мне действительно кажется, что ничего особо важного там нет и это очередной особенно «грязный» кусок металла… Возможно, в будущем я изменю своё мнение; но пока что с этим спешить не стоит. Когда придётся, мы всё выясним… Как думаете, что будут показывать вредомеры возле Трубы?
— Там, наверное, они вообще взорвутся, — усмехнулся Стан.
— Нет, просто испортятся, — возразил Плющ. — Хотя… не слышал, чтобы кто-нибудь испытывал приборы в таких условиях…
Лас вынул из кармана свой вредомер. У него он был собственный; Стану и Плющу приборы выдал велк Зор на время похода, а на ночь забрал назад. Изо всех сил напрягая глаза, всмотрелся в шкалу: по тихому постукиванию отгадать точные показания было практически невозможно. Стрелка, как и в течение всего дня, колебалась около отметки в два вреда. Больше, чем в деревне, но для леса сравнительно немного.
— Спрячь, — посоветовал Плющ, — а то велк Зор услышит…
Слишком поздно. Велк уже услышал и теперь лёгким пружинистым шагом направился к подсталкрам. Те попытались было опять притвориться спящими, но не успели.
— Так, что здесь за ночные посиделки… э-э-э, вернее, «полежалки»? — шёпотом, но тем не менее хорошо слышно — и грозно — поинтересовался наставник, подходя к своему небольшому отряду. — Дня вам не хватило поговорить?! Вот сейчас возьму и…
Лас сжался, ожидая возможного пинка в бок (а что, велк, когда что-то идёт вопреки его приказам, и не на такое способен!), но ничего не последовало. Зато…
— Так, Лас, — сказал наставник, — давай вставай, карауль.
— А почему я?!
— Не ной. Я решил поменять тебя со Станом. И это не обсуждается. Я же сказал — ночью не болтать! Вот теперь расплачивайтесь.
Лас со вздохом встал и начал обход поляны. Велк Зор улёгся на его месте. Стан и Плющ не раскрывали рта — знали, чем может обернуться гнев наставника.
Ночь продолжалась — первая ночь подсталкра в лесу.
Когда, по ощущениям Ласа, настала середина ночи (а до этого времени с начала его смены прошли как минимум три вечности), подсталкр направился к лёжке своих друзей и наставника. Пихнул Стана, а когда тот с недовольным ворчанием поднялся, без всяких мук совести занял место товарища.
На этот раз сна долго ждать не пришлось: Лас провалился в сладкую тьму сразу, как только его голова в промокшей шапке коснулась промокшей намного сильнее травы…
Лас неожиданно ощутил себя в совершенно иных месте и качестве. Деревья вокруг все как одно были огненно-рыжими, как осенью, но чересчур для осени неестественно, излишне яркими. Вредомера не было, но Лас буквально носом чуял ту заразу, которую прибор должен был измерять; ведь Труба возвышалась над лесом сагней на сорок не более чем в половине врести впереди. И Ласу, скорее всего, предстояло идти именно к ней.
Сам он с удивлением почувствовал себя сталкером в подлинном значении этого слова, не охотником, чья задача — убить мута и принести мясо в деревню, а исследователем, стремящимся раскрыть как можно больше тайн леса. Кроме обязательного для мужчин мачета, у него на поясе висел и самопал — трубка с ручкой и спусковым крючком, слабо, но остро стреляющая щепками. «Можно было приспособить для этого и кусочки металла, — вдруг подумал Лас. — Правда, металл у нас — вещество редкое, поэтому мы и остановились на дереве…»
Во сне, оказывается, даже мысли были не такие, как обычно.
Не удивившись осознанию этой истины, Лас пожал плечами и пошёл вперёд, отметив про себя, что вся его одежда, в том числе и сапоги, сейчас совершенно сухая.
Это сон, а значит, будем развлекаться по полной.