И всё бы хорошо, но лезвие мачета было приставлено к горлу Ксюни, которую — с остекленевшими от ужаса глазами — Стан свободной рукой прижимал к себе, одной из ног захватив её голые лодыжки, уничтожая любую возможность вырваться и убежать.
— Даже не пытайтесь ничего сделать, или твоя, Лас, подружка умрёт в самом расцвете лет, — сказал Стан — без страха, с уверенностью и… снисхождением в голосе. — Бросьте оружие. Вам сейчас оно всё равно не поможет.
— Ты, мразь!.. — крикнул Лас, кладя мачет на землю и отступая на пару шагов. — А я-то, дурак, думал, что ты изменился, простил тебя зачем-то… И что в ответ?!
Стан молча нахмурился, напрягся, и лежащие на земле мачеты, движимые его сверхспособностью, отползли примерно на сагнь в его сторону.
— Ты меня, может быть, и простил, — всё с тем же выражением ответил он. — Зато я тебя — нет. когда ты мне сказал про то, что в скором времени ты отправишься сюда, к Трубе, я получил надежду на последнюю попытку отомстить тебе за всё. Я научился жить в лесу, убил вот этим мачетом не меньше десятка мутов, каждый день приходил сюда — утром и вечером, чтобы посмотреть, не пришёл ли ты, а если пришёл, то не привёл ли с собой кого-нибудь. Но я не ждал, что мне улыбнётся такая удача.
Он провёл рукой по животу Ксюни, которая вся подтянулась и боялась вздохнуть, чтобы лезвие не вонзилось ей в шею.
— Ты видел ту штуку, которая здесь раньше стояла? — спросил Плющ, указывая на квадрат примятом земли чуть в стороне от них.
— Видел. Больше тебе скажу: я уносил её отсюда, — ухмыльнулся Стан. — И даже знаю, что это такое. Но этого, а также где та штука теперь, вы не узнаете. Не ваше это дело.
— Почему это не наше? — возмутился Лас. — Ведь именно для этого мы сюда пришли!..
— Потому что вы всё равно сегодня умрёте. И никто вас здесь не найдёт — кроме, разве что, мутов. И то вряд ли.
— Ты нас убьёшь? — спросил Лас.
— А вы думали, будто я вас просто попугать сюда пришёл?
— Ксюню хотя бы пощади!
— А зачем? Она же сбежит от меня при первом удобном случае, заявится в деревню, там всё расскажет, сталкеры прочешут весь лес, найдут и прикончат меня! Нут, уж лучше сначала я получу желаемое, а потом сделаю-таки с вами то, что считаю нужным.
— Чего ты хочешь? — спросил Плющ.
— Получить удовольствие, ставшее для меня недостижимым после того, как она, — взгляд сверху вниз на Ксюню, — упорхнула к Ласу. — Довольная, с оттенком злорадства, усмешка.
— Не смей, урод! — закричал Лас, поняв, что Стан имеет в виду. — Не трогай её!
— А то что? Что ты мне сделаешь? Одно движение в мою сторону — и Ксюне не жить. Вы ведь этого не хотите, да?
Ответа не последовало.
— Значит, не хотите, — кивнул Стан — и свободной рукой залез Ксюне под юбку.
Сталочка уже, кажется, готова была потерять сознание от охватившего её ужаса. «Неужели мне придётся отдаться этому вонючему безумцу?!» — в панике думала она, изо всех сил сжимая ноги вместе, чтобы помешать Стану осуществить задуманное.
Внутри Ласа поднялась волна ярости; он готов был сорваться с места, в одно мгновение подобрать мачет и, молниеносно метнув его, отхватить Стану голову — но понимал, что тот в таком случае сдержит своё обещании и Ксюня погибнет первой. Поэтому Лас кое-как сдерживал себя, стараясь придумать что-то, что поможет им троим спастись или хотя бы потянуть время, которого сейчас для решения проблемы катастрофически не хватало.
Плющ был занят тем же, но с таким же успехом и без заполняющей душу ярости, которая, как он считал, в этот момент могла только помешать.
Тем временем пальцы Стана, похоже, несмотря на противодействие Ксюни, добрались до цели.
— О, да у тебя, Лас, с ней всё, кажется, уже было! — с наигранным удивлением произнёс «подсталкр-гора». — Быстро вы перешли от слов к делу…
— Не трогай её, — со странным отчуждением в голосе ответил Лас. Видно было, что сейчас он принимает какое-то очень важное решение. — Лучше… лучше убей меня, только убери от Ксюни свои грязные лапы!
Стан захохотал. Это прозвучало особенно жутко в той гнетущей тишине, что царила около Трубы.
— Что, не хочешь смотреть, как я имею её? Боишься этого больше, чем смерти? Тогда ты ещё больший дурак, чем мне казалось! Ведь то, что ты сдохнешь первым, ничего не изменит! Вы всё равно в моей власти — все! И я в любом случае сделаю с вами то, что хотел, — со всеми!
— Если ты всё равно нас убьёшь, — заговорил вдруг Плющ, — скажи тогда нам, куда ты утащил ту штуковину, за которой мы сюда пришли! Или хотя бы её название!