Мирон Высота
Лес
В лесном полумраке тихо. Редкий свет прорывается через кроны и пузырится на гладких стволах.
Лес такой плотный, что у меня вот-вот начнется приступ клаустрофобии. Деревья, деревья, деревья. Со всех сторон. Как в гробу заперт.
Ровные широкие стволы – в два-три обхвата. Вершины распадаются на каскад зеленых с оттенком в нежно-голубое зонтиков – торчащих во все стороны веток с бахромой из очень узких, так что их можно принять за хвою, листьев. Мох ползет по стволам, аккуратными темными языками.
Торчат плоские корни, как гребни, как спины рыб. По пять-шесть штук, корни протянулись от каждого дерева, переплетаются и врастают друг в друга в четком геометричном порядке, словно весь лес – это единая структура, чертова грибница.
Перебираться через такие корни, все равно что участвовать в беге с препятствиями. Удобнее скакать по самим корням. Поверху. Толстые, прорезиненные подошвы ботинок почти не скользят по их мшистой поверхности.
Корни образуют ячейки наподобие улья, причудливой, но строго геометричной формы – шести- и пятигранники. Внутри эти ячейки на глубину пары ладоней завалены подгнившими листьями-иголками. Если поворошить этот лиственной наст, то наружу выползает ком белесых длинных червяков, похожих на обычных земных, дождевых. На воздухе они быстро сохнуть и теряют активность.
Там, в этих ячейках, кроме вороха листьев и червей, есть еще кое-что. Примерно в отношении один к сорока можно найти то, ради чего я вообще скачу по корням, ворошу палую листву, ношу тяжелый прорезиненный костюм и чертову маску, от которой у меня уже началась экзема на лице.
Цветок. Продолговатый, не больше 20 сантиметров стручок, треснутый вдоль, а внутри сочное, жирное месиво. Пальцы в резиновых перчатках осторожно отделяют мягкие защитные листы, обнажая красное или редко пурпурное тугое тело – плотное скопление лепестков в клейковине. Теперь цветок нужно очень медленно вытянуть из стебля так, чтобы корешок, длинный ворсистый хвостик, не оборвался от моего неосторожного движения. На Базе принимают и без хвостика, но считают за брак и платят за такой, оборванный, вполовину меньше. Цветок без «хвостика» невозможно хранить дольше пары дней – его сразу нужно пускать в переработку и концентрат вытяжки получается не такой плотный.
Я еще никогда не видел раскрывшийся цветок. И никто не видел. Компания особо отмечает количество нулей в вербовочных буклетах, которые достанутся тому, кто сорвет цветок с распустившимся бутоном. Сами-то они не могут заставить цветок раскрыться, несмотря на то что возятся с ними уже лет пять. Цветок раскрывается сам и только когда туман. А когда туман, я сижу в Модуле, и выйти во это время меня не заставит ни один цветок. И никакой повышенный бонус от Компании.
Краем глаза я заметил человеческую фигуру в белом защитном костюме, метрах в десяти за стволами деревьев, и тут же рефлекс бросил меня вниз, в вязкую массу листьев и червей.
***
Здесь лес обрывался и сразу за ним начиналось поле. Модуль лежал белой черепахой на самой границе.
Я огляделся, за спиной все также неподвижно высились стволы, вот только посветлее и мха на них почти не было. Паника внутри почти улеглась. Сердце монотонно долбило свой ритм. Только в башмаках хлюпало от пота, да маска запотела по углам.
Я отжал ручку Модуля и зашел внутрь. Поставил блокиратор на замок, впервые за пару месяцев. Опустил пустой ранец на полку – букет сегодня собрать не получилось. Итого минус пять к плану. Не критично. Я иду с опережением. Две-три пустые смены могу себе позволить.
Через специальную камеру, где система сдула с меня враждебные пылинку и продезинфицировала, я прошел в раздевалку, где достал из защитного футляра навигатор, снял балахон с капюшоном, костюм, ботинки, перчатки и наконец маску. Кинул мокрую от пота футболку в угол. Потом в одних трусах, с навигатором в руке поднялся наверх в жилую часть Модуля с прозрачными вставками-окнами. На полу матрас, рядом стол, на нем станция с мигающим монитором.
Я подключил навигатор к монитору, и вызвал Базу, одновременно выскребая из-под матраса приплюснутую бутылку вискаря «Небесный апостол».
Успел хлебнуть из горлышка, когда в динамиках зашуршал знакомый голос Нины. Хорошо, что сейчас Нинина смена. Нина кажется мне помягче, чем остальные. Участливее. С нашим братом собирателем Компания особо не церемонится. А у Нины приятный голос, с такой волнительной хрипотцой. И глаза. Большие, ореховые. Или я что-то путаю и фантазирую в одиночестве. Но все равно необходимо быть осторожным. Не хватало чтоб они решили, что у меня поехала крыша.
– База, это Модуль 237, – начал я.