Пакет из-под молодого картофеля с шестью пачками отравы жег руки, когда он поднимался по служебной лестнице. На четвертом этаже шаги его замедлились, он прислонился к стене и заглянул в пакет.
Стафилококки… Смертельная отрава, убийственный яд… Славянские воины с криком хватаются за грудь на пиршестве Брунгильды… Бьющаяся в судорогах пани Матильда… Хладный труп на катафалке…
И что — дать отраву женщине? Заставить это съесть, присутствовать при исчезновении стафилококков в ее пищеводе? Отравить, вульгарным образом отравить? Ни за что!!!
Испарина выступила у Леся на лбу. Возмущение, протест рвали его на части. Убить кадровичку… Как это должен?! И вообще, кто сказал, должен?! Вовсе не должен, убивает, ибо такова его воля! А если не воля, так и не станет убивать! У него есть свобода выбора, вот сейчас войдет нахально в ее комнату, поклонится, предложит соблазнительный пакет с мороженым… Или не предложит… Ну конечно же, ничего он не должен!
Не должен, но необходимо. Решился. И порядок, свое решение выполнит! Будет безжалостен и тверд, как гранит! Войдет, поклонится и предложит мороженое…
Лесь энергично оторвался от стены. Открыл дверь. Занятая работой пани Матильда подняла голову и внимательно посмотрела на него. На вежливый поклон ответила легким кивком и вернулась к своим делам. Сжав под мышкой пакет из-под молодого картофеля, Лесь проследовал дальше в свою комнату.
В полном своем замешательстве он вдруг почувствовал нечто вроде облегчения. Вот так штука! Он отвлекся от мыслей об отраве и машинально поставил пакет у себя на столе. Что же это делается, ведь облегчение должна принести ему не жизнь, а смерть кадровички! Ясно — ее необходимо убить безотлагательно!
Нетерпеливо он отодвинул пакет в сторону и сел. Безмерная усталость навалилась на него: нет, он никогда не решится на такой шаг. Все пропало! Заставить съесть с таким трудом добытую отраву?.. О нет! Такой великолепный замысел, столько трудов и что? И ничего. Никогда не сможет он сделаться убийцей!
А вдруг все-таки сможет?..
Встал, взял пакет и снова направился в комнату кадровички.
Пани Матильда, которая записывала телефонограмму, увидела довольно странное зрелище. В ее комнату вошел Лесь, остановился посередине, повернулся к ней, как-то затейливо покачал корпусом, проделал несколько кубретов, после чего вышел на лестницу. Она хотела задержать его — не записался в книге выходов, — но не могла оторваться от телефона. Лесь вернулся быстро, снова задержался около ее стола и повторил свои непонятные па, дополнив их загадочной мимикой и закатыванием глаз. Пани Матильда решила, что это особый танцевальный номер, сопровождаемый вращением зрачков. А Лесь изо всей силы прижал под мышкой пакет из магазина деликатесов, который носил с собой туда и обратно, и отправился к себе.
Непомерно изумленная пани Матильда так загляделась на дверь, за которой скрылся Лесь, что не расслышала какого-то вопроса главного инженера и попросила повторить.
Расстроенный Лесь задумчиво уселся за свой стол, небрежно поставив пакет на верхнем, срочном чертеже. Озлобление сменилось неимоверным облегчением. Не решился. И что делать, больше уже не решится… Кошмар его жизни в виде кадровички вечен и несокрушим!
Возможно, соберется с духом когда-нибудь позже. В конце концов, не все потеряно, наверняка до роли преступника надо дозреть. Возможно, он чересчур поспешил, возможно, убийцей становятся постепенно…
Приблизительно через час в голове у Леся воцарилась полная неразбериха. Подавленность, обида, недовольство собой из-за неудачной криминальной попытки смешались со светлыми надеждами на будущее и непонятным облегчением в текущую минуту. Время от времени сожаление по утраченной возможности еще просыпалось в его душе. Но все так осложнилось, что Лесю захотелось поддержки и утешения, дабы разобраться в мучительном клубке. Он встал и удалился с работы, насмерть забыв об оставленном на столе орудии преступления.
— Что-то есть захотелось, — размечтался Каролек буквально через пару минут после ухода Леся. — У вас ничего нету?
Януш поднял голову от чертежа и осмотрелся.
— Я бы тоже перекусил, — буркнул он. — А этот куда опять испарился?! — добавил он, только сейчас обнаружив отсутствие Леся.
Возмущенно ворча что-то, он встал и подошел к Лесеву столу.
— Полюбуйтесь-ка на трудолюбие этого обормота! — запричитал он. — Ну виданное ли дело! Ничего! Ни одного штриха! Черт бы меня побрал вместе с ним!