— Я резкая и грубая?
Лика всмотрелась вдаль, прищурилась и сказала:
— Там сидит человек.
Я решила, что она просто уходит от ответа, и разозлилась.
— Там никого нет, не переводи тему.
— Там человек. К сосне привалился.
Я обернулась. Лика бросила палку на землю и пошла, прихрамывая на обе ноги, я пошла за ней. Не знаю, на что мы рассчитывали, мы видели издалека, что человек не шевелится, и поэтому даже не звали, просто молча ковыляли, в надежде, я не знаю, на что, может, на то, что он просто спит. Лика дошла до человека и остановилась. Я увидела, как она протянула руку и сразу же отдернула ее, все было очевидно, но все равно зачем-то продолжила идти.
Старуха в красной спортивной куртке сидела, привалившись к валуну, роились мухи. Ее голова лежала на груди, свисали редкие седые волосы. Лица не было видно. Я посмотрела на синеватые руки, на вздувшееся под курткой тело. Наверное, там все кишит личинками. Рядом стояло пустое ведро, на дне налипло несколько листьев.
— Пойдем отсюда, — сказала я.
Мы повернулись и дошли до лагеря, посмотрели на кучу валежника и, не сговариваясь, пошли дальше в лес.
— Она грибы выкинула, — сказала Лика непонятно зачем, все и так было ясно. — Собрала грибы, заблудилась, тяжело нести стало, грибы выкинула, ведро бросить было жалко. Так и шла с ним.
Я не видела ее лица, но мне показалось, что она плачет.
— Мы не выберемся отсюда, да? — сказала она вдруг очень спокойно. — Нас никто не найдет. Как нас искать в этих бескрайних лесах? Мы умрем здесь.
Я остановилась и прислонилась к сосне. Штаны сползали, куртка стала такой огромной. Раньше она сидела вплотную, а теперь в нее можно закутаться. Я чувствовала себя легкой, хрустальной, будто если упаду, то разобьюсь на тысячу осколков. Я закрыла глаза и вспомнила свою маленькую московскую кухню с красным чайником на плите.
11
Ночью я задремала и проснулась от крика.
— Помогите! Помогите! Мы здесь!
Я проснулась мгновенно, будто и не спала вовсе. Лика стояла и кричала в темноту.
— Что там?
— В лесу кто-то есть, я слышала, они зовут кого-то, — ответила она и продолжила кричать: — Помогите! Мы здесь!
Я поднялась и встала рядом. Лика замолчала. Лес тихо шелестел в ответ.
— Ты что-нибудь слышишь? — спросила Лика.
— Нет, — ответила я.
— Перестали сейчас, но они кричали, я точно слышала.
— Давай вместе попробуем.
И мы кричали: «Помогите! Мы здесь! Кто-нибудь!» — потом молчали и вслушивались в темноту, но нам никто не отвечал. Мы кричали снова и снова, пока я не сказала:
— Там никого нет, давай немного поспим.
— Ты спи, я покараулю, — ответила Лика.
В ту ночь я несколько раз просыпалась от треска веток, открывала глаза, и видела, что Лика стоит и вглядывается в темноту. Потом она возвращалась и садилась рядом.
— Ты в порядке? — один раз спросила я.
— Да, спи.
Когда я проснулась, солнце уже вовсю светило. Лика снова пыталась разжечь костер с помощью осколка стекла. Луч вроде бы фокусировался, но кучка травы и мха не загоралась. Ровная плоскость, ряды рыжих тонких сосен, зеленый мох. Этот лес будет мне сниться в кошмарах. Правая ладонь болела, пальцы почти не сгибались. Шея опухла от укусов мошкары. Было больно все: ходить, сидеть, лежать. На нас не осталось живого места. «Повезло, что мы в тот день были в куртках, — снова подумала я. — Повезло, что зашли в лес в куртках, не повезло, что вообще туда зашли». Я думала одни и те же мысли день за днем.
— Ты поспала хоть немного?
— Нет. Ты ничего не слышала ночью?
— Только тебя.
Лика отбросила кусок бутылки.
— Ничего не получается. Зараза. Черт-черт-черт. Я слышала, будто кто-то кричал, звал кого-то. Слушай, я вот что думаю. Та женщина, которую мы видели, она недавно совсем умерла, так?
— Я похожа на судмедэксперта?
— Мне кажется, недавно, мне кажется, она слишком на человека была похожа, и мухи вокруг нее эти. Так вот, если она недавно умерла и она грибница, она из какой-то соседней деревни должна быть, верно?
— Верно.
— И ее должны искать. И возможно, те, кто ее ищет, в лесу сейчас, думают, что она жива, и будут ее звать. А найдут они нас.
— Ты гений!
Мы шли, кричали, делали паузы и прислушивались в ответ. Нам никто не отвечал. Мы снова шли и снова кричали. Лес молчал. Один раз мы видели бредущего человека впереди, но он не отозвался на крик, а у нас было правило: если кто-то не отвечает, мы за ним не идем.