— Спасибо, — повторила Катя. — Мы пойдем, я позвоню всем, спасибо вам большое!
Она занесла Оленьку в дом и начала суетиться: помыть дочку (хорошо, что чайник вскипятила), дозвониться до мужа или кого из соседей (не получается), покормить ребенка (хорошо, что еда готова). Катя то плакала — и Оля, посмотрев на нее, начинала плакать тоже, — то благодарила Господа, то ругалась и заклинала: «Никогда больше, никогда больше не уходи со двора, а то посажу тебя на цепь, как собаку», и дочка начинала хныкать и капризничать. Предположения Кати были верными: щенок убежал в лес, и дочка пошла за ним да и заблудилась, испугалась и сидела, спрятавшись в овраге, все это время.
И только глубокой ночью, когда ребенок был сыт, вымыт, одет в пижамку с клоунами и укутан в одеяло, до мужиков удалось дозвониться и они уже возвращались из леса, Катя спросила:
— Оль, а как ты из леса-то смогла сама выйти? Тебя щенок обратно привел?
— Не скажу.
— Почему не скажешь?
Оленька посмотрела по сторонам и, убедившись, что вокруг никого нет, сказала шепотом:
— Если я скажу, ведьма вернется и убьет тебя.
14
Я разбила окно. Мне пришлось спорить с Ликой, кутаясь в куртку, прыгая на месте и дрожа от вечернего холода: она говорила, что разбивать окна в чужом доме нехорошо и лучше переночевать в незапертом сарае, а наутро, может, появятся хозяева. Я объясняла, что, если бы хозяин знал, что с нами случилось, он наверняка не был бы против, если мы залезем внутрь. Когда меня достал этот разговор, я просто взяла камень и швырнула в окно, стекло с грохотом разлетелось, камень всколыхнул темную штору и глухо упал на пол в доме. Я обмотала руку курткой, убрала крупные осколки и залезла внутрь.
В доме было совсем темно, я шарила рукой по стене рядом с дверью и искала выключатель, но потом сообразила, что проводов рядом с домом не было, да и откуда в этом глухом лесу может быть электричество. Тугой замок на двери не поддавался, только минут через пять я смогла его открыть и впустить Лику внутрь. В свете луны угадывались очертания дивана, кухни, лестницы на второй этаж. Мы попытались найти спички, или свечи, или хоть что-то, но было слишком темно, я порезалась ножом, лежавшим в одном из ящиков, после чего мы решили обыскать дом утром. Дом скрипел и недовольно потрескивал, явно не радуясь нашему вторжению, Лика периодически пугалась и оборачивалась в темноту комнат.
Мы поднялись на второй этаж по шаткой — то ли временной, то ли паршиво сделанной — лестнице и на ощупь нашли дверь в комнату. Распахнули шторы, в свете луны стала видна небольшая комната без какой-либо мебели. На двери, к счастью, был замок, я закрыла его, и мы легли на пол, накрывшись нашими куртками и сверху еще куском полиэтилена, найденного на первом этаже. Я подумала, что спать обеим нам нельзя, кто-то должен дежурить на случай внезапного появления хозяина или хозяйки дома, но под полиэтиленом было так тепло, практически как под пуховым одеялом, даже ноги будто начали согреваться впервые за эти недели, и я все-таки заснула.
Когда я проснулась, в доме было уже светло и под полиэтиленом была та еще парилка. Судя по солнцу, была уже середина дня. Лики рядом не было. Я спустилась на первый этаж, осматривая место, в котором мы ночевали: стены из бревен, деревянная, качающаяся лестница без перил, небольшие комнаты практически без мебели, большая белая печь на первом этаже. Полное отсутствие личных вещей, будто в доме и не жил никто никогда, будто кто-то начал его строить и бросил. Вид на лес из всех окон, только из кухни был виден берег озера.
На небольшой кухне стоял круглый стол, на нем рядком лежали газовая горелка, кастрюля с желтоватой водой, видимо, набранной в озере, пачка чая и сахара, несколько коробков спичек, начатая пачка макарон, упаковка длинных восковых свечей, карта, миска, накрытая куском полиэтилена, в ней немного уже сваренных макарон. О боже, чай и еда. Я потрогала кастрюлю — еще горячая, — нашла в ящике кружку с изображением веселого Деда Мороза, скачущего на олене, — «С Новым годом!» — заварила чай с тремя ложками сахара. Стала пить чай маленькими глотками, одновременно запихивая в рот уже остывшие макароны. Выглянула в окно. Лика сидела на берегу озера и кидала камни в воду. Я пошла к ней вместе с кружкой и миской. Камни отскакивали и весело прыгали по блестящей ровной поверхности озера.