Ни о чем из этого Гриша не спрашивал, девочка рассказала все сама. Мальчик рассказал, откуда они с семьей приехали, повторив, как взрослые говорили соседям, что в той деревне было все так же как и в этой, ничего особенного: улица, река, лес, дома, магазин, озеро. Ошибся он только один раз — когда Анка спросила, что у него за большая собака.
— Это волк, — брякнул Гриша, тут же об этом пожалел и добавил: — То есть овчарка, похожая на волка. Специальная порода такая. В кино снимается.
— В кино? В каком?
— Ну, конкретно мой волк, то есть овчарка, ни в каком, но вообще такие овчарки в кино снимаются.
— А как его зовут?
— Волк. Потому что похож очень.
— А он не кусается?
— Ну, он не любит, когда его трогают, зарычать может, огрызнуться, но не укусит никогда. Когда маленький был, очень больно кусался, у меня даже шрам остался, вот, и еще на ноге есть шрам, а потом вырос и перестал.
Кир и братья Назаровы все еще сидели на камнях недалеко от моста. Гриша с Анкой пошли к ним.
5
А в двух километрах от поселка стояла сожженная колдуньей деревня Шижня.
Когда-то давным-давно это была цветущая деревня, и люди жили в ней богато и счастливо, пока однажды, темной зимней ночью, в деревню не пришла колдунья. Она постучалась в дверь первого дома и попросила пустить ее погреться, но хозяйка побоялась впускать колдунью. Тогда она постучалась в дверь второго дома, но и там ей ответили отказом. Она обошла все дома, но никто не впустил ее, и она уже уходила из деревни, когда вслед ей крикнули: «Костер разведи и согрейся, не пустим колдунью в наши дома!»
Колдунья обернулась, расхохоталась, и от ее смеха стая воронов взлетела в небо и закружилась над деревней, и волки завыли в лесу, и медведи проснулись, вылезли из берлог и взревели, и все жители деревни почувствовали леденящий душу ужас. Колдунья подняла руки к небу, хлопнула в ладоши — и на дверях домов появились железные замки, хлопнула в ладоши еще раз — и замки защелкнулись. И когда колдунья хлопнула третий раз — дома загорелись. Люди ломились в двери и кричали: «Пощади хотя бы детей!» — но колдунья только хохотала, и стаи ворон кружили над деревней, и волки выли в лесу. Никого не пощадила колдунья, и люди сгорели заживо в собственных домах вместе со своими детьми, а тех, кто смог выбраться и убежать, в лесу растерзали звери. Так погибла деревня Шижня. И до сих пор, если прийти в нее темной зимней ночью, поднять руки и хлопнуть в ладоши три раза, можно услышать смех, доносящийся из леса, и увидеть, как...
Гриша завороженно смотрел на Анку, рассказывающую историю.
— Бред это все полный, — сказал Кир. — Детские страшилки. Для кретинов и малолеток.
Ребята сидели на пыльном чердаке заброшенного двухэтажного дома. На улице было уже темно, крыша дома с одной стороны провалилась, и через дыру было видно черное небо и звезды. Фонарики были выключены, Кир передавал по кругу сигарету. Гриша один раз затянулся, но сразу закашлялся, дым был едкий и мерзкий, хуже, чем от костра, зато можно было представить, что чувствовали люди в загоревшихся домах, это делало историю нагляднее. Тем не менее он продолжал затягиваться, ему хотелось стать своим для этих ребят, особенно для взрослого и крутого Кира.
— Бабка моя из Шижни, — продолжил Кир, — не было там никакой мистики, в доме алкашей местных пожар начался, огонь перекинулся на соседние дома. Три дома сгорели. Восемь человек погибли. Бабка моя до сих пор по пьяни эту историю вспоминает.
— А почему пожар начался? — спросила Анка.
— Да не знает никто, бабка бред какой-то несет, каждый раз разный. Как напьется, давай вспоминать, как Шижня сгорела, и каждый раз у нее новая версия.
Была колдунья или нет, но Гриша решил попробовать прийти в Шижню зимней ночью и хлопнуть в ладоши три раза. Главное, взять с собой волка и поводок ему, что ли, сделать, чтобы не убежал, если колдунья действительно начнет хохотать.