19
Мы погуляли — ну, как погуляли: Лика практически не могла идти, и мы останавливались у каждого забора постоять отдохнуть. Зашли в магазинчик и полчаса трепались с толстой продавщицей, почти дочитавшей свой любовный роман; познакомились с дедом, жившим в доме на краю леса. Лика радовалась вниманию и чувствовала себя звездой. Мы посидели на скамейке, на куче бревен, на пне рядом с лесом, обошли Шижню вдоль и поперек. Погода наладилась, стало теплее, по небу плыли облака.
Когда мы замерзли и возвращались в дом, на улицу вывалилась пьяная Тамара.
— Ой, вторая сучка проснулась! — поприветствовала она нас.
Лика засмеялась.
— Что, простите? Это вы обо мне?
— О тебе, о тебе, шалавы московские приперлись в деревню и давай чужим мужикам глазки строить. Думаешь, я не видела, как ты на Леху смотрела? Думаешь, не видела? У вас в Москве своих мужиков мало? — Это было уже в мой адрес, наконец-то я выяснила, как зовут тельняшечного.
В доме за спиной Тамары заплакал ребенок, я посмотрела на темные окна, и меня передернуло от отвращения к этой вечно пьяной бабе.
— Вы бы шли за ребенком своим смотреть.
— Чего ты сказала?
— То самое. У вас ребенок плачет — вам плевать, вы нормальная, нет?
Лика взяла меня за руку и что-то прошептала, я выдернула руку и продолжила:
— Я бы таких баб, как вы, стерилизовала.
— Ты что сказала? Ты что?..
— Стерилизовала бы. Вырезала бы яичники, чтобы размножаться не могли.
— Э-э, не слушайте мою подругу, она просто устала, не понимает, что говорит, это она от усталости, — вставила Лика.
Тамара стояла посреди грязной дороги, раскачиваясь из стороны в сторону, и сверлила меня злобными маленькими глазами.
— Ты дрянь. Сука ты. Фашистка. Правильно Олег про тебя говорит, правильно. Мы, может, и пьем, но мы люди зато, люди, а ты — вряд ли. Я тебя насквозь вижу.
— Пойдем, Лик, чего с ней говорить, не соображает она, — сказала я, и мы похромали к дому.
Я чувствовала взгляд, уперевшийся мне в спину, и думала, не вернуться ли и не врезать по этой грязной заплывшей роже, но одна мысль о том, что придется дотронуться до нее, была неприятной.
— Вот это ты смелая, — сказала Лика, когда мы дошли до дома. — Что хочешь, то и говоришь. Завидую я тебе.
Дома Лика достала из глубокого кармана ватника бутылку водки, выпрошенную у продавщицы, и поставила под кровать. План был такой: дождаться вечера, вручить Олегу водку в благодарность за наше спасение, а когда он напьется и заснет, вытащить у него из кармана ключи от машины, уехать в город и связаться с отцом. До вечера Лика играла с Саньком, мгновенно влюбившимся в нее и разговорившимся, и что-то весело рассказывала продолжающему себя нахваливать Олегу. Я лежала на кровати, смотрела в потолок и считала часы, оставшиеся до побега.
20
— Больше всех от пожара в Шижне выиграла Тамарка. Нехорошо так говорить, но как есть. Когда журналисты приехали, она всем подряд интервью стала давать, а журналисты и рады, героиню нашли — простая русская женщина, потерявшая при пожаре новорожденную дочь. По всем федеральным каналам ее показывали. Она плакала, рассказывала, как слышала крик дочки в горящем доме, как рвалась туда внутрь, как пятеро мужиков ее держали, чтобы она в дом не вбежала. Какие пятеро мужиков, в деревне не было столько.
Я ни секунды ей не верила. Если бы она дочку любила, она бы одну ее не оставила и пить не пошла, а так... Что это за любовь такая, которая появляется только, когда ребенка уже нет?
Так вот, ее по всем каналам показывали, жалели, письма ей писали со всей страны, она потом пошла в ток-шоу участвовать, рассказывала, какой дурой была, пила, дочери мало внимания уделяла и что теперь будет жалеть об этом до конца своих дней. Она и правда пить меньше стала после пожара, год-два могла не пить, а потом в запой на месяц уйти. Потом снова бросить пить. Один раз на пять лет трезвости ее хватило. Верующей еще стала, чуть что — Писание цитировала. Ну как верующей, как все в стране у нас верующие: одной ногой в церковь, другой — к гадалкам, перекрестилась, да и поплевала через плечо три раза.
Отмыли ее журналисты, приодели, стали таскать из ток-шоу в ток-шоу. Глас народа она, видите ли, умеет выражать. Стала Тамарка звездой, вся Карелия ее знает, мы как-то в Петрозаводск ездили, так к ней там на улицах люди подходят, автограф берут, представляете. А она дочку все свою искала.