Шептун вместо ответа дернул поводья.
– Поторопись! – зычно скомандовал он. – Засветло надо успеть в Лес войти!
Быстро сгущались сумерки, от матово-черных озер тянуло холодом. Стояла гнетущая тишина. Люди молчали, напряженно вглядываясь в наступающий со всех сторон полумрак. Ритмичное похрустывание мелких камней под когтистыми лапами ленивцев и скрип кожаных седел неприятно резали слух.
– Держаться кучнее! – громким шепотом скомандовал Шептун.
Этот приказ был явно лишним. Путники ехали гуськом, то и дело придерживая своих ленивцев, чтобы те не налетали на впереди идущих.
– Подступает, – послышался спокойный, даже чуть вялый голос Рона. Он махнул рукой: – Там, справа.
Ник присмотрелся. Так и есть. Сквозь сумрак испарений он заметил субстанцию, медленно текущую серебристой гладью в их сторону. То, что это была не вода, он мог бы дать руку на отсечение. Что-то плотное, по фактуре напоминающее ртуть или расплавленное олово, метр за метром широкой косой наплывало на их маленький караван.
– И слева, – стараясь не сорваться на крик, прошипел Сит. – Это же зеркальное озеро, будь я проклят!
– Тихо! – Шептун повысил голос. – Оно еще не созрело.
Старик с силой натянул поводья, останавливая ленивца. Животное нехотя подчинилось, недоуменно косясь на наездника.
– Опасно не оно, – Шептун повернулся к своим спутникам. – Опасно то, что скрывается в нем. Идем как можно тише, – он махнул в сторону нависающего темной стеной Леса. – Немного осталось, держитесь за мной!
Два раза повторять не понадобилось. Все как один пришпорили ленивцев, и отряд устремился сквозь смыкающиеся стальными тисками воды зеркальных озер.
Краем глаза Ник заметил слева от себя какое-то движение. Поверхность озера начала медленно вспучиваться большим волдырем. Он хотел предупредить спутников о возможной опасности, но не успел. Пузырь громко лопнул, и на его месте забил дымящийся гейзер.
Ленивец Клео издал горловой клекот и вдруг шарахнулся в противоположную сторону, по брюхо влетев в серебристую субстанцию. Словно только этого и ожидая, по поверхности озера прошла легкая рябь. Со всех сторон стали раздаваться звонкие хлопки лопающихся пузырей. Тут и там забили горячие фонтаны.
– Вперед! – во весь голос заорал Колп и что есть мочи пришпорил ленивца, погнав его в сторону Леса.
Ленивец Клео от ужаса замер на месте и, сколько девушка его не пришпоривала, стоял как вкопанный, с каждой секундой все глубже погружаясь в зеркальную гладь. Он только вертел головой, издавая жалобный гортанный рев.
Гунн-Терр быстро спешился и, не раздумывая, с копьем наперевес бросился на помощь. Ему пришлось по грудь погрузиться в тягучую, переливающуюся серебром жижу, чтобы добраться до Клео.
– Держись крепче! – альвар размахнулся и обрушил древко на круп бедного ленивца. Животное дернулось, встало на дыбы и, бешено взревев, бросилось к спасительной суше, разбрасывая по сторонам тяжелые матовые капли.
*******************
Лес встретил их хаотичным рисунком тесно переплетающихся стволов и ветвей, где царили только три цвета: черный, коричневый и зеленый. Густые кроны гигантских деревьев плотно смыкались над головой, создавая сырой полумрак.
Нику сразу показалось, что он попал в ловушку – цвет, запахи, расслабляющая жара создавали ощущение опасности, в такой острой форме возникающее только в закрытом пространстве. Нагромождение растительности, вплотную подступающей со всех сторон - лианы и растения-паразиты, опускающиеся к земле сплошной непроходимой сетью, в которой без меча Гора можно запутаться, как муха в паутине, - ограниченная видимость, жирная, мягкая, как губка, почва. Тяжелый, от густой растительности застойный воздух, горячее гниение отмершей флоры и в десять раз большая, чем в атмосфере, концентрация углекислого газа вызывали нарастающее удушье, от которого лицо покрывалось соленой испариной.
Вся эта совокупность чужеродной для человека среды, мгновенно породила в Нике безотчетный страх одиночества, еле сдерживаемое желание во весь голос закричать от этого страха, чтобы услышать хотя бы эхо, дикий порыв выкарабкаться наверх, чтобы надышаться свежим воздухом или хотя бы увидеть чистое небо, о котором сейчас напоминали лишь последние отблески заходящего Орфиуса, с трудом проникающие сквозь густую пелену листвы.
Ник понял, что близок к нервному срыву. Он постарался успокоить взбесившееся сердце, несколько раз глубоко вздохнул. Кислорода не хватало. Ник смахнул обильно выступивший на лице липкий пот и усилием воли заставил себя дышать часто, но понемногу, давая организму время приспособиться к новым, неблагоприятным условиям окружающей среды.