Гарри всплескивает руками, отворачивается и начинает массировать пальцами виски, пытаясь обуздать свой гнев.
— Мэри.
Он кладет руку мне на лицо, но она соскальзывает по мокрой коже. Тогда он берет мою ладонь и крепко стискивает. Я смотрю на наши мокрые пальцы и вспоминаю тот день на берегу ручья, когда все началось.
Мы держались за руки под водой, и он сделал мне предложение. Внезапно до меня доходит, сколько боли я причинила Гарри с тех пор. Сколько раз предала, сколько раз мучила неопределенностью…
— Прости, — говорю я. Капли воды затекают мне в рот. — Прости за все.
Он склоняет голову набок:
— Почему ты извиняешься?
— Ты был бы мне хорошим мужем.
До Гарри доходит, что я приняла решение выйти в Лес, бросить его. Он стискивает мою руку еще крепче и говорит:
— Я всегда хотел тебе счастья, Мэри.
Я едва заметно улыбаюсь. Какой была бы моя жизнь, если бы в тот день Гарри не взял меня за руки под водой? Если бы я вовремя закончила стирку и пошла с мамой высматривать отца в чаще Леса? Если бы я не позволила ей подойти к забору и заразиться?
Я бы не вступила в Союз, не влюбилась в Трэвиса, не встретила Габриэль. Я бы не узнала страшных тайн Сестер и до конца жизни мечтала о внешнем мире. Я вышла бы замуж за Гарри, а наши дети дружили бы с детьми Трэвиса и Кэсс, Джеда и Бет.
Моя жизнь могла быть спокойной и безмятежной.
Но разве это подлинное счастье?
Гарри отпускает мою руку:
— Мы оба знаем, что ты не хотела быть со мной. — Я открываю рот и хочу возразить, но он медленно качает головой: — Никогда.
Я пытаюсь выбросить из головы эти мысли.
— Привычного мира больше нет, — говорю я. — Мы должны найти другой способ выжить. И для меня это значит выйти за ворота. — Я украдкой бросаю взгляд на Джеда. — Прошу тебя, — говорю я Гарри, возвращайся к Кэсс. Не бросай их с Джейкобом. Ты же знаешь, как она боится грозы.
— Но что, если мы последние люди на свете? — вопрошает он. — Что, если никого больше не осталось? Бросив нас, ты обрекаешь на гибель все человечество!
— Если, кроме нас, никого не осталось, значит, так и должно быть. Мы просто оттягивали неизбежное.
— Кэсс права, ты поверила в мамины сказки и хочешь погубить нас ради своей дурацкой мечты. Ты думаешь только о себе! — С этими словами Гарри бросает на землю свой топор, разворачивается и уходит прочь, в темноту.
Я подбираю его оружие и взвешиваю на руках. Ручка стала скользкой от дождя и грязи.
— Мы найдем другую тропу, — говорит Джед, когда Гарри уходит подальше и уже не может нас слышать. — Наверняка есть и другие деревни. К океану, если он вообще существует, должно вести несколько дорог.
Я смотрю, как вода струится по его щекам и капает с подбородка.
— Нет, это единственная.
На лице Джеда вновь вспыхивает раздражение.
— Да откуда ты знаешь, Мэри?! — кричит он. От досады мускулы его лица и шеи напрягаются до предела.
Я всплескиваю руками и тоже кричу:
— Потому что я разгадала код! Эти ворота первые! Потому что никто не поставил бы здесь ворота без веской на то причины!
— Да мы даже не знаем, кто их поставил! Почему ты так доверяешь этим людям? Настроили тут лабиринтов… Если б нам действительно хотели показать что-то важное, то провели бы туда прямую дорогу, разве нет?
— Джед, я только знаю…
— Ничего ты не знаешь! Ты заставила нас поверить тебе на слово и пойти той тропой! И куда мы вышли?
— Вера тут ни при чем, я искала нужные знаки на воротах и знала, куда иду. Тропа привела нас в деревню Габриэль!
— Она привела нас в ловушку, Мэри.
— А у нас был другой выбор?! — Я тяжело дышу, ладони стиснуты в кулаки. — И вообще, какое тебе дело, выйду я за ворота или нет?! — Мой вопрос явно сбивает его с толку. — Когда мама умерла, ты выгнал меня из дома!
Он делает шаг назад и ссутуливается. Долго смотрит в Лес. Секунду-другую мы молча слушаем грохот дождя.
— Просто у меня больше никого не осталось, — наконец выдавливает Джед.
XXXIV
— Мэри, пойдем к остальным! — Джед машет руками, с его пальцев летят брызги воды. — Ливень затушит пожар, мы вернемся к последней развилке и пойдем в другую сторону. Большинство Нечестивых наверняка сгорели в лесном пожаре. У нас есть оружие, мы прорвемся! — Его глаза горят искренней надеждой. — Мы найдем другую деревню, где люди живы и здоровы. Начнем новую жизнь. Я бы очень этого хотел… — Последние слова Джед произносит настолько тихо, что я с трудом их различаю в реве дождя. — Мэри, ну почему тебе так дороги эти детские мечты? Что даст тебе океан такого, чего не можем дать мы?