В это время из Ндута пришли молодые люди, которые отводили буйволов, предложенных Бап Тяном его джооку. Им удалось наконец снять маленькую заплечную корзинку[32], которая была подвешена на огромной бамбуковой мачте (честь этого подвига принадлежит Крэнгу Заике), и мы смогли войти в дружественное селение. Все ближе слышались звуки, издаваемые гонгами: оркестр остановился за небольшим холмом, который скрывал нас друг от друга. Музыка еще долго играла после нашего появления в деревне.
Дочь Крэнг-Джоонга поднесла Бап Тяну и его посреднику красивую заплечную корзину с клейким рисом. Устроитель праздника сел на корточки, испрашивая доброго здоровья:
После окончания моления Боонг Помощник взял корзинку и роздал всем по горсточке клейкого риса. Этот рис съели тут же на месте. В то время как посредник раздавал рис, сопровождая это занятие незатейливыми
Шутками, на дороге появились три девушки из Ндута, сгибавшиеся под тяжестью ноши. Несмотря на то что они хорошо нас знали, девушки прошли мимо молча и не поднимая глаз. «Они робеют оттого, что нас так много», — объяснил мне Тру.
Вынули гонги, которые нес в лоскуте один юноша, и роздали их шестерым парням. Мы направились к деревне. Во главе процессии шел посредник, следом за ним шагали куанги Сар Лука и других деревень, парни, бившие в гонги, и прочие жители Сар Лука, в том числе женщины и дети. Шли, как обычно, гуськом. Навстречу двигался оркестр из Ндута. Поравнявшись с нами, он остановился слева от дороги и, когда мы проходили, подстроился в хвост нашей колонны.
Люди из Ндута собрались на главном помосте Ндэ-ха. В центре, под навесом, окруженный гостями и самыми влиятельными людьми деревни находился бывший начальник кантона. Перед каждым участником церемонии лежала небольшая кучка пищи для подношения. Обрядовый помост был слишком узок и не мог вместить всех глав семейств; те, кто победнее, стояли по обе его стороны, вдоль стен дома.
Под звуки гонгов наше шествие приближалось. Жители Ндута встали, чтобы приветствовать нас. Безукоризненно ровная цепочка куангов из Сар Лука и их гостей разбилась, и они начали надвигаться на людей из Ндута, опустив головы и издавая носовые звуки «гуи, гуи», подобно нападающим буйволам. Жители Ндута отвечали тем же. На местном наречии это называется там же, что означает «борьба с буйволом». Затем каждый из местных жителей подвел за руку одного вновь прибывшего к своей корзиночке с пищей, после чего тот становился его партнером до окончания торжества. В это время наши музыканты под предводительством Крэнга Заики совершили обрядовый круг: не умолкая ни на минуту, они несколько раз обошли вокруг высокой мачты, потом вокруг буйволов, привязанных к жертвенным столбам, мимо помоста, на котором стояли куанги обеих деревень и их гости. Наконец, через семейную дверь они вошли в хижину. Там их встретили вошедшие через главную дверь музыканты из Ндута, те самые, которые раньше замыкали наше шествие. Большая часть пришедших остановилась в нескольких шагах от помоста, где происходил обрядовый обмен пищей. Теперь среди них преобладали женщины и дети, но было и несколько мужчин, которые не получили партнера из числа местных жителей. Заметив это, Боонг-Манг сам соединил в пары жителей обеих деревень, после чего партнеры сели на корточки по обе стороны корзинок со съестными припасами. В отдалении толпились девушки и дети из Идут Лиенга, которые, замерев от любопытства, молча пожирали глазами все, что происходило.
Церемония, начавшаяся с нашим приходом, заключалась в многократном обмене пищей: житель Ндута предлагал своему партнеру из Сар Лука бутылку рнэма и корзиночку с пищей (кучку клейкого риса, поверх торой лежало несколько бананов, а у тех, кто побогаче, — яйцо или кусочек свинины). Потом он подносил к губам своего гостя сосуд из бамбука или стакан с рисовым пивом и обращался к нему, приговаривая:
Принимающий подношение произносил почти такое же моление и выпивал пиво. Он в свою очередь наполнял сосуд пивом с теми же пожеланиями и передавал его хозяину. Житель Ндута брал полную горсть клейкого риса, поверх которого лежал очищенный банан, а иногда яйцо или кусочек свинины, и подносил к губам своего партнера, повторяя те же моления. Тот съедал из его рук несколько зернышек риса, а затем подставлял горсть и принимал в нее пищу. В это время жена жителя Ндута подводила жену его партнера к тому месту, где их мужья совершали обмен пищей. После окончания церемонии гость отдавал жене пищу и бутылку с пивом, и она прятала их в корзинку.
Лоонг-Рау, посредник от Ндэха, принимал Боонг-Манга Помощника, своего «коллегу» из Сар Лука. Он преподносил ему напиток не в стакане, а в красивом роге буйвола с ручкой из ратана, украшенной разноцветными нитями и красными помпонами.
Тру оказался партнером деревенского старосты, который в знак уважения усадил именитого гостя на стул, к сожалению довольно шаткий. У Банг-Джиенга Беременного, «священного человека» нашего поселка, и Манг-Сира Слоновая Кость, старосты Бон Джа, — общий партнер: мой друг Кронг-Бинг.
Наш рноом весело расхаживал среди участников церемонии. Через плечо у него был подвешен очень красивый сосуд из одного колена гигантского бамбука длиной не меньше метра, сверху донизу покрытый резьбой и украшенный разноцветными нитями. Этот роскошный сосуд ему преподнес, согласно обычаю, коллега из местных жителей. Пиво пили, потягивая его через прямую трубочку, слегка выступавшую над краем сосуда.
Около часа дня Лоонг-Рау поставил на помост между дверью и навесом янг дам с рисовым пивом. Оно предназначалось для его коллеги из Сар Лука. Мне объяснили, что это вознаграждение за то, что посреднику пришлось дуть в листья рхоонга. «Рнэм для осушения пота посредника» пьют без каких бы то ни было церемоний или священных стихов.
Ндэх взвалил себе на спину Бап Тяна, что вызвало бурный смех присутствующих. Это традиционный акт, предписываемый обычаями предков, в обычное время не принято развлекаться подобным образом. Ндэх переступил порог, опустил своего друга на землю и за руку подвел к нарам в глубине помещения. Оба посредника вошли вслед за ним, но остановились рядом с опорным столбом, напротив двери, около которой уже были приготовлены курица и маленький кувшин без горлышка для помазания ног кровью. Они обратились к духам с мольбой о том, чтобы праздник прошел весело и все были здоровы. В это время Боонг-Манг вставил трубочку в янг дам. Он взял куриную голову с раздробленным клювом и стал водить ею по ногам жителей Сар Лука, в том числе их гостей и юношей, приведших утром буйволов для жертвоприношения. Вскоре звуки гонгов не в силах были заглушить гул голосов и смех толпы, заполнившей дом. Праздник начал походить на нашу ярмарку: принарядившиеся люди, оживившиеся под воздействием алкоголя, красиво убранная гостевая с двадцатью пятью кувшинами, развешанными от одного чердака до другого, предвкушение попойки были способны вызвать улыбку даже у самых печальных. После помазания ног каждый входивший житель Сар Лука шел за своим партнером из Ндута к заранее открытому и наполненному водой кувшину.
32
До установки жертвенного шеста на него вешают заплечные корзинки и другие предметы. Юноши публично соревнуются в ловкости и сообразительности, стараясь снять их.
33
В брачных обычаях мнонгаров сохраняются архаичные черты «обмен сыновьями» (так как муж поселяется у жены); предпочтителен брачный союз юноши и дочери брата его матери и т. д.