Закончив обряд помазания ног, посредники присоединились к Бап Тяну и Ндэху, сидевшим на нарах. Хозяйка дома поставила перед четырьмя мужчинами блюдо с меандровым узором, на котором лежала огромная лепешка из перебродившего толченого риса — он служил основой для приготовления рнэма, — и домодельную пиалу с пивной бардой, которую она наливала из большого старинного кувшина, подвешенного к зубцу резного шеста на внутренней перегородке. Бап Тян передал Боонг-Мангу, сидевшему слева от него, большую вьетнамскую пиалу, наполненную очищенным рисом, тот подержал ее над лепешкой, а потом преподнес Лоонг-Рау, сидевшему напротив. Лоонг-Рау передал ее своему соседу справа — Ндэху. Затем все четверо, обеими руками поддерживая пиалу с рисом над лепешкой, объявили, что совершают приношение перебродившего риса и что вскоре они заколют двух буйволов. Они просят духов, чтобы все присутствующие были здоровы и чтобы до конца торжества царило согласие. Затем они опустили пиалу с рисом на блюдо, каждый взял щепотку пивной барды и помазал рисовую лепешку. Анг Длинная унесла лепешку, а жена Ндэха — пиалу с очищенным рисом. Пока происходила эта церемония, женщины ели, сидя на нарах, неподалеку от четырех мужчин.
Внезапно хижина наполнилась гулом голосов: около каждого кувшина хозяин и гость читали моления, в то время как гость вставлял трубочку в кувшин. Бап Тян, Ндэх и их рноомы спустились с нар и сели на корточки около обрядовой перегородки, вдоль которой были развешаны кувшины. Оба посредника поместились около левого кувшина, а два друга заняли места перед большим старинным кувшином, прикрепленным к зубцу центрального шеста (правый кувшин уже был начат Крэнг-Джоонгом, деверем Бап Тяна, получившим его от Нгэ-Доонга, старшего брата Ндэха). Бывший начальник кантона передал одну трубочку своему джооку, а другую — его- будущему зятю Сраэ-Джангу. Все вставили трубочки в кувшины и прочитали моления. «Мы приносим в жертву двух буйволов и большой кувшин с пивом, так пусть же все будут в добром здравии и вообще все будет хорошо» — таково в общих чертах их содержание.
Затем Лоонг-Рау поднялся, и мы начали обходить кувшины. Все должны были сделать хотя бы по одному глотку из каждого из двадцати пяти кувшинов. Мы начали с кувшина, подвешенного к зубцу последнего столба, постепенно дошли до кувшинов, расположенных под чердаком, и даже приблизились к нарам, чтобы попробовать пива из янг дама, который бывший начальник кантона преподнес до начала церемонии Банг-Джиенгу Беременному и его зятю. Пиво пили стоя, втягивая по нескольку глотков через трубочку, полученную от впередистоящего. Так трубочки всех кувшинов переходили из рук в руки. Все гуськом медленно продвигались вперед. По обычаю, за посредником Ндэха должен был пить посредник Бап Тяна, потом оба друга, куанги, а за ними мужчины, женщины и дети из обеих деревень. Мое присутствие несколько нарушило этот порядок: я шел непосредственно за Лоонг-Рау, за мной Тру, потом Боонг Помощник, далее все остальные.
Когда все кувшины были опробованы, каждый возвратился к своему кувшину, и началась великая попойка. Толпа заполнила не только огромные гостевые Нде-ха и его соседа, но и помещения под чердаками, где в основном располагались женщины. Из-за отсутствия места там тоже пришлось подвесить несколько кувшинов. В обоих хих намах негде было повернуться. Около каждого кувшина находилось не меньше двух партнеров, один пил, а другой ожидал своей очереди, подливая воду в кувшин — впрочем, очень часто за уровнем жидкости поручали следить ребенку или подростку. Разговор не смолкал ни на минуту, даже тот, кто пил, принимал в нем участие. Первым пил гость, он должен был высосать определенное (всегда четное) количество порций рнэма, после чего уступал место жителю, который выпивал столько же. Потом трубочка снова переходила к гостю, и так до тех пор, пока эта пара не уступала свое место следующей. Порция, которую надлежало выпить каждому, была довольно велика, поэтому время от времени кто-нибудь из тех, кто в данный момент высасывал рнэм, наполнял при помощи трубочки этим напитком стакан или бамбуковую трубку и предлагал кому-нибудь из присутствующих. «Обмен пивом» не имел никакого обрядового значения, он просто являлся поводом, чтобы пошутить и поболтать, а когда алкоголь произвел уже достаточное действие, то и попеть. Легко себе представить, какой гвалт стоял в помещении, куда втиснулось человек полтораста и где около каждого кувшина располагалось по двое, по трое, а то и по четыре человека.
Изобилие алкоголя и бурное веселье, царящее на подобных торжествах, далеко не безопасны, и нужно было предотвратить возможные неприятности. Полицейские обязанности, разумеется, взял на себя посредник.
После двухчасовой попойки Лоонг-Рау поднялся, наполнил пивом празднично украшенный рог с ручкой и преподнес его Боонг-Мангу, но тот отказался от подарка и даже не встал с деревянной скамьи. Тогда Лоонг направился к Мангу из Бон Джа, но тот тоже стал уверять, что недостоин такой чести. Посредник обратился к Ван-Енгу, но тот воскликнул:
— Это должен сделать Боонг Помощник, а не такой бедняк, как я!
— Но ведь Боонг-Манг отказался.
— Ну, а я не умею этого делать.
Лоонг-Рау осталось только обратиться с настойчивыми просьбами к Кронг-Нге, и покладистый староста селения Идут взял рог.
Посредник стал на нарах во весь рост, так чтобы все хорошо его видели, и начал что есть силы выкрикивать торжественную речь пранг бал, размахивая мечом в ножнах, к которому был подвешен за лапки цыпленок.
— Эй, вы все! Дети и сосунки, седовласые мужи и старики, слушайте внимательно: не спорьте, не лайтесь, не деритесь, не хватайтесь за палки и дубинки. Пейте вволю, ешьте вволю, пойте, бейте в гонги, выгнутые и плоские… Пусть все будет красиво и радостно. Но если кто моих советов не послушается, пусть пеняет на себя: тот, кто начнет задираться или полезет в драку, будет иметь дело со мной.
В это время староста Ндута обходил гостей и каждому предлагал втянуть через трубочку по глотку из рога, висящего у него через плечо. А Лоонг-Рау, стоя на нарах, в подтверждение каждого своего слова делал взмах мечом, на котором болтался и отчаянно пищал несчастный цыпленок. Кранг-Дрым подошел к посреднику и резким движением сорвал цыпленка, что вызвало оживление среди жителей Сар Лука: цыпленка зажарят и отдадут им. Все это продолжалось не больше десяти минут и никоим образом не помешало попойке.
Около половины восьмого, когда уже темнело, посредник Лоонг-Рау вышел из хижины. В руках у него была плетеная коробка с меандровым узором, наполненная шафранным рисом[34]. Он взобрался на обрядовый помост, тянувшийся от главной двери к жертвенным шестам, — к ним были привязаны буйволы, присланные утром Бап Тяном, — сел на корточки и пригоршнями стал бросать шафранный рис на крышу хижины и на обе жертвы, спокойно стоявшие у жертвенных столбов. Он обратился к духам:
34
Шафранный рис — полувязкий рис желтоватого цвета (цвета шафрана), чаще всего употребляемый для обрядового угощения и при жертвоприношениях. Кроме того, автор называет так белый рис, к которому добавлены кусочки шафрана.