Наконец все туши были разрублены, и хозяева начали оделять гостей мясом. Если гость находил подношение слишком щедрым, он, зная, что должен будет отплатить тем же, с ложной скромностью заявлял, что ему, бедняку, это будет не под силу. Но хозяин, который долго обдумывал, как распределить тушу, настаивал, и приглашенному не оставалось ничего иного, как согласиться (помня о том, что «возврат» обязателен).
Многие гости, приглашенные в несколько домов, понесли домой довольно основательный груз.
При прощании хозяева предложили последний раз «обменяться питьем». Если среди уходивших были дети, жена хозяина проводила пальцем по дну котелка, а затем наносила сажу на лоб гостей, что должно было защитить их от духов дороги и лесной чащи. Иногда она довольствовалась тем, что давала тому, кто возглавлял Группу уходивших, щепотку риса, «чтобы съесть éro iiô дороге». Гость завязывал рис в край одеяла, которое накидывал на себя. Прощались долго и растроганно, как всегда, когда одни что-то дарят, а другие получают. Постепенно гости небольшими группами разошлись. Они слегка спотыкались, что не влияло на их веселое расположение духа. Впрочем, некоторых куангов вино настроило на грустный лад. Они, однако, не упускали случая похвалиться тем, как много мяса получили. Старая Тро, например, икнув, сообщила мне: «Мои дети очень рассержены… Ланг-Мхо в ярости… они недовольны мной, Йо… Они устали, они измучились от того, что тащили столько мяса, поднесенного мне».
21 сентября
Дома те из моих друзей, кто получил много мяса, принялись разделывать его на длинные полосы. Правда, большинство участников праздника слишком устали, но, отдохнув за ночь, утром бодро принялись за работу. Между шестами и столбами натянули ратан, а на него развесили полосы мяса. Стены домов разукрасились как бы гирляндами. Эта работа не помешала молодым людям, а назавтра и мужчинам, отправиться партиями в поле на прополку.
Вскоре после полудня молодые люди из Сар Ланга пришли пригласить меня на церемонию «укладки черепов буйволов» (йох боок рпух). При единичном жертвоприношении хозяин дома без всяких церемоний выносит за черту деревни череп без рогов, недоуздок и перекладину жертвенной загородки. После нъыт донга все приносящие жертву собираются, чтобы последний раз воздать дань уважения духам, в частности духу нду, и завершить таким образом праздник, который в течение нескольких лет занимал умы всех жителей селения.
Так как праздник земли совпал в этом году с созреванием падди, было решено совершить обряд водружения шеста падди одновременно с йох боок рпухом. Все семьи накануне, а то и за два дня приготовили бамбуковый шест с плетеной «хижиной падди», которая имела форму куба со стороной пятнадцать сантиметров, увенчанного плетеной же крышей в виде пирамиды. «Хижину падди» прикрепляют к шесту на любой высоте и разукрашивают как кто хочет. Обряд шеста падди требует жертвоприношений курицы и рнэмда: глоток жидкости и крошечные кусочки мяса подвешивают в бамбуковой трубке к «хижине падди». Но куанги из Сар Ланга, разоренные минувшим большим праздником, решили, что недавний нъыт донг освобождает их от новых затрат. Сегодня утром хранитель рнутов помазал «рисом с головы» (с верха котелка) шест, который возвышался у его входа, и поручил своему зятю Нянг-Джоонгу установить «шест падди» в священном квадрате поля и там помазать шест оставшейся от праздника пивной бардой, пропитанной кровью буйвола.
Его примеру последовало большинство тех, кто совершил жертвоприношение. Только Крэнг-Енг принес в жертву курицу и, дождавшись меня, почал кувшин.
Завершив церемонию, хранитель рнутов и Чонг Вдовец собрали рноомов и повели на тропу, ведшую к мииру, которая пролегала метрах в пятидесяти от задов деревни. Слева от дороги, если стать лицом к солнцу, они аккуратно уложили остатки грандиозного жертвоприношения. Три шеста с одной стороны и два с другой — образовали подпорки, поддерживавшие нагромождение буйволиных черепов, от которых сохранились, собственно, только лобная часть и рога. Если бы груда стояла вертикально, в несколько наклонном положении, «тыквы и огурцы, соль и рис отказались бы возвратиться, а разъяренные буйволы затеяли ссору».
Ритуальные перекладины для кувшинов были разделены на две части и положены рядом с грудой черепов, под тупым углом к ней. Между черепами и ритуальными перекладинами образовалось замкнутое пространство, куда были накиданы вперемежку недоуздки, челюсти животных и прочие остатки. Бамбуковые шесты с хижиной духов, украшенные листьями и султанами, оживляли эту мрачную картину. Слева от рогов, на переднем плане, стояла «хижина духа нду» высотой метр. Она воспроизводила в миниатюре изящные свайные шалашики, которые возводят на миире. Направо от черепов, напротив лесенки, ведущей на площадку маленькой хижины, в земле выкопали яму и опустили в нее трубку гигантского бамбука рла длиной двадцать сантиметров. Вокруг него должна была совершиться вся церемония. Староста деревни пояснил мне, что соблюдать такой строгий порядок при размещении жертвенных предметов не обязательно, но что в этом году ввиду сильного голода было решено совершить обряд по всем правилам.
Ритуальные нагромождения черепов
буйволов, оставшихся после жертвоприношения,
и шест с «хижиной духа нду»
Я пришел в Сар Ланг, когда все было уже готово и ждали только меня, чтобы начать церемонию. Хранитель рнутов и рноомы гуськом направились к месту, где были сложены черепа. Каждый держал в одной руке трубку для возлияний со спиртным, а в другой — горсть клейкого риса с несколькими кусочками буйволиного мяса (Боонг-Дланг решил блеснуть своей воспитанностью и сложил и рис и мясо во вьетнамскую пиалу). Дары были взяты с маленького алтаря, куда рис был положен в тот вечер, когда водружали ритуальные шесты, а рисовое пиво и мясо — в день жертвоприношения. Подойдя к пирамиде из черепов, те, кто совершил жертвоприношение, сели на корточки вокруг трубки бамбука, опущенной в яму, сложили в нее рис, кусочки мяса и влили рнэм. Староста деревни, заколовший только свинью, опустил в трубку кусочек мяса, а спиртного не влил. Принесение в жертву цыпленка вообще не дает права на участие в этом завершающем обряде.