Лес священного камня

Сегодня было полнолуние. Это самое подходящее время для большого жертвоприношения. При ущербной луне не рекомендуется совершать обряд, так как рис может размельчиться и исчезнуть так же, как небесное светило. В одиннадцать часов вечера Боонг Помощник приготовил белую пасту, необходимую для ритуальных рисунков. В ступку, стоявшую в комнате около семейной двери (снаружи это делать нельзя), он положил муку из перебродившего риса — ту самую, из которой обычно делают рнэм, кусочки магического растения падди и священные травы (краэ, белый рог, кость перепелки). Он долго растирал эту смесь, приправленную рисовым пивом, покуда не получилась очень мягкая белая паста. Он перерезал курице горло и дал крови стечь в это месиво, после чего снова растер его пестиком.

6 декабря

В четыре часа утра я проснулся от звуков трубочки Бап Тяна. Я бросился к нему. Старик молился на чердаке, вскарабкавшись на кучу зерна. Внизу старый Крах, держа в руках домодельную пиалу с ритуальной краской, раскрашивал опорный чердачный столб. Он наносил на него простой геометрический узор, напоминавший меандровый орнамент. Потом он покрасил белой краской чердачные балки и домашнюю утварь.

Бап Тян свистнул восемь раз и спустился на утрамбованный пол хижины. По моей просьбе старик сообщил мне состав своей пасты, очень похожей на ту, которую приготовлял Боонг Помощник. Он объяснил мне, что заменяет рнэм лечебной или, если можно так сказать, волшебной водой, взятой из водоворота стремнины: она должна удерживать рис. Подобно потоку стремнины, который кружится на одном месте и никогда не уходит прочь, рис будет оставаться в доме. В состав пасты добавляют многолетние растения, чтобы падди рос так же быстро и был таким же выносливым, как они. Но тут умещался Крэнг;

— Все эти объяснения ни к чему. Мы просто подражаем предкам, которые так делали.

Крэнг тоже разрисовал балки чердака сплошным меандровым орнаментом. После балок он раскрасил лестничные перекладины, столбы, плетеные перегородки, домашнюю утварь, кувшины, корзины, котлы… Под конец он поднялся на чердак, освещая себе путь смолистым факелом. На груде зерна лежала священная трубочка. Стоя около двери, он поднес ее к губам и свистнул восемь раз. Затем он начал читать длинную молитву: «Пусть падди больше не покидает деревню и этот чердак, пусть не бродяжничает где-то на стороне, пусть шум повседневной жизни, поступки людей и животных не пугают его. Пусть он благоразумно остается среди нас, мы накормим и напоим его». Крэнг взобрался на груду зерна, два раза свистнул в трубочку, повторил несколько священных строф и спустился с чердака. Он снял со стены в глубине дома большой кувшин с пивом и подвесил к одному из передних чердачных столбов. Затем он нанес священный узор на горло себе и своим домочадцам:

«Да не подавится никто, вкушая суп и вареный рис!»

У свояков все было готово для торжественной церемонии помазания падди кровью, знаменующей окончание года, в течение которого мы поглощали лес священного камня Гоо. Оба «священных человека» намного опередили своих односельчан. Бап Тян отправился за Бангом Беременным. Вернувшись, он объявил, что тот сейчас придет. Ждали, ждали… никого! Бап Тян сходил еще раз, и опять безрезультатно. Бап Тян начал сердиться и ворчать на хранителя рнутов, которого приходится звать по нескольку раз. Все готово, а он себе и в ус не дует! Заодно досталось Бангу Кривому и Краэ-Дрыму, не соизволившим явиться вчера на расчистку валежника, в то время как он, Бап Тян, работал вместе со всеми. Окончательно потеряв терпение, он предложил начать обряд без Банга-Джиенга, но Крэнг наотрез отказался. «Не хочу резать курицу без Банг-Джиенга. Он «священный человек, хранитель плашек для добывания огня» и должен нами руководить». Итак, мы продолжали ждать. Наконец, появился сияющий тьро вэр рнут. Бап Тян не сделал ему ни малейшего упрека. Вскоре началось первое праздничное жертвоприношение.

Бап Тян повел своих коллег к амбару. Банг Беременный нес затычку от кувшина, покрытую пивной бардой, а Крэнг-Джоонг — петуха и курицу. Около «головы падди» — верхушки груды зерна — Бап Тян обратился с мольбой к духу падди, в то время как Банг отрезал ножом головы жертвам, которых Крэнг крепко держал над затычкой кувшина. Затем оба перешли в глубь амбара, присели на корточки, Банг закопал петушиную голову, а Крэнг — куриную. При этом они вознесли молитву:

Как бы я ни ел, пусть твой уровень не снижается!
Как бы я ни вкапывался, пусть ямка не образуется!
Как бы рук ни раскрывал я, пусть на землю[108] зерно
не валится,
Я врываюсь в тебя, как посадку веду.
Свернись спиралью плотной, как змея,
Ты будь, как сука, плодовитым,
О, сделай это для меня, ты, дух падди.

Бап Тян со свояком спустились вниз, а Банг Беременный остановился у двери амбара, к выступу настила которого была приставлена лестница. Прежде чем унести от кучи зерна обезглавленную курицу, Бап Тян заявил своему коллеге: «Здесь десять заспинных корзин (т. е. сто киу) падди». Но «хранитель рнутов» (как видно далее из гадания) явно не верит ему, считая цифру сознательно уменьшенной. Банг-Джиенг, державший обезглавленного петуха, воззвал к падди:

Ничего не бойся,
Не убегай от нас,
Призывай ты буйволов сюда,
Призывай от тех, других, кувшины сюда,
Призывай железо сюда,
Призывай от тех, других, ножи ты сюда,
Призывай мотыги для прополки сюда,
Призывай ножи для очистки овощей сюда,
Призывай вьетнамские пиалы обеденные сюда,
Сто и семьдесят раз не скрывай ничего никогда!

Закончив моление, он бросил петуха вниз, но жертва упала в неблагоприятном положении. Ее подобрали и возвратили «священному человеку», неподвижно стоявшему на верху лестницы. Он снова начал молиться, опять бросил петуха, и опять неудачно. Так повторялось несколько раз. Тогда Банг Беременный, считая, что дело в том, что указывается неправильное количество корзин, предпринял еще одну попытку, но объявил, что на чердак убрано двести киу падди. На этот раз духи согласились, и петух упал как полагается: лапками в сторону лестницы. Это вызвало бурное ликование, а хранитель рнутов, повернувшись к груде падди, подтвердил:

— Совершенно верно, здесь как раз двести корзинок[109].

Сбрасывание курицы с лестницы — рла иэр — считается своего рода гаданием. Банг-Джиенг сошел с амбара, и Бап Тян преподнес ему трубочку с пивом. Тем временем Крэнг тоже закончил молиться, и все принялись за рнэм.

У Крэнг-Джоонга закололи свинью, и в домодельной пиале смешали ее кровь с пивной бардой. Перед тем как залезть вместе с Бангом Беременным на чердак, хозяин дома вручил ему эту пиалу, а сам взял курицу. Хранитель рнутов заявил Бап Тяну:

— Ты будешь призывать духов на землю, а я — в дерево.

108

Мнонгары считают, что уронить зерно — значит оскорбить душу риса. Она обидится и уйдет.

109

Эта цифра ближе к истине, чем названная хозяином дома. По моему подсчету (основанному на ежедневных записях), на чердаке Бап Тяна находилось двести десять корзинок зерна (из них только шестьдесят три были принесены с поля Тяна). — Прим. автора.