— А потом оно внезапно оказалось реальным, это место? — Саня изогнул бровь. — И все было как в твоих снах?
— Да, именно так! Даже лучше, наверно, потому что во снах я всегда видела лишь часть Леса, а теперь могу попасть в нем куда угодно.
— Ну а как я-то здесь оказался? Я же не видел это место во сне! И вообще просто шел по тайге, пытаясь отыскать тебя.
— Я не знаю, — выдохнула Женя.
— Ладно, а кто такой Заячья Маска? Ты про него уже дважды говорила.
Она улыбнулась. Легкий жар и румянец завладели ее лицом.
— Это один из жителей Леса. Он за многое здесь отвечает.
— То есть он главный?
— Нет, главный здесь Лесоцарь, которому ведомы все дела в Лесу и который выбирает людей, что могут жить здесь.
Сашку заметно передернуло.
— Какой-то мужик выбирает людей, которые видят сны о непонятном месте, а потом оказываются в нем. Звучит очень жутко.
— Ну да, — Женя неуклюже улыбнулась. — И правда звучит странно.
Какое-то время они переглядывались между собой. Сашка пытался уложить в своей голове всю полученную информацию. Однако у него не получалось. Молодой человек хмурился и чесал грязную голову.
А Женя внезапно поняла, что они до сих пор сидят на мокром ковре.
— Ой, подожди секундочку, — вымолвила она и закрыла глаза.
Пожелать у пещеры высушить ковер и сменить одежду на Сашке было проще простого. А затем она махнула рукой на небольшой столик у дивана, и на нем появились тарелки с теплой вкусной едой.
— Чудеса… — пробормотал Сашка, однако на диван сел и с жадностью принялся поглощать еду. Женя старалась не думать о том, сколько дней он голодал.
— Ты меня искал? — спросила после некоторого молчания она.
— Конечно, — ответил он с набитым ртом.
— Зачем?
Его лицо неожиданно погрустнело. На истощенном лице появилась слабая, жалкая улыбка.
— Я не мог иначе.
Следующим Заячья Маска решил навестить Слепца. Ему, как и Сердечнице, были ведомы мысли и чувства лесных обитателей. Его растения росли повсюду, тщательно возделываемые и удобряемые эмоциями каждого обитателя Леса.
Слепец жил рядом с Переходным болотом. Здесь застоялая вода с ряской и камышами превращалась в настоящую топкую трясину, и пройти могли лишь те, что по едва заметной вмятинке на траве отгадывал дорогу. Лесной Тропы здесь не было.
В самой глубине трясины на более-менее плотном участке земли стоял деревянный дом без окон и с пологой крышей. А перед странным жилищем раскинулся невиданной красоты сад с цветами, чьи листья и бутоны были будто высечены из горного хрусталя самых разнообразных цветов. Когда на болотную трясину налетали порывы ветра, цветы издавали жалобный хрустальный звон, больше всего походивший на плач.
Хозяина дома всегда можно было найти среди цветов. Этот раз не был исключением. Заячья Маска увидел среди хрустального зеленого плюща узенькую сгорбленную спину.
— Слепее-ец! — не слишком громко окликнул он, чтобы ненакором не напугать.
Спина разогнулась, и перед Посланником оказался худенький мальчик лет семи-восьми с необычайно взрослым, серьезным лицом и слепыми неподвижными глазами.
— Что тебе нужно опять? — раздраженно спросил он. — Ходишь тут, топчешь мои растения и наводишь смуту. Никто не должен ходить сюда, чтобы не портить цветы.
Заячья Маска пожал плечами.
— Я выполняю свою работу. Мне нужно узнать не передавал ли один из твоих цветов каких-то тревожных сигналов? Быть может, какой-то из них пошел в сильный рост в последнее время или…
— Ты имеешь в виду те цветы, что я раздаю соседям? — раздраженно перебил его Слепец.
— Именно.
— С ними все в порядке.
— Точно?
— Да что ты ко мне прикопался-то?! Я же сказал, что все в порядке!
— Ладно, спасибо, — Заячья Маска слегка наклонил голову и поджал губы.
— Ага, иди уже.
Возвращаясь назад по болотным мосткам Заячья Маска начинал испытывать глухие удары отчаяния. Если он не найдет беглеца и виновного в его исчезновении лесного жителя до Карнавала, не сносить ему головы. Лесоцарь очень жесток на расправу.
Сашку пугало это место. Ему не нравилось, что здесь все кажется гнилым и затхлым, не нравился даже запах пещеры, в которой он казался. Она пахла старым деревенским кладбищем.
А Женя… она выглядела и говорила странно. Будто бы вывернутая наизнанку копия той девчонки, которую он знал. Эти волосы, яркая одежда — Женя, его Женя, почти всегда ходила во всем черном! И ее слова, это глухое смирение со своей жизнью, как у древней старухи, которая готова сесть в кресло и умереть прямо здесь. Но, кажется, воспоминания ободрили ее, а после разговора о матери, что-то зажглось в ее глазах.