Его глаза лукаво блестели, но Сифэн не могла справиться с охватившей ее дрожью. Даже здесь, на краю леса, она ощущала чье-то неусыпное внимание, как будто деревья и правда наблюдали за ними.
– Мне попадались стихи об особом свечении в лесу, которое обманывает зрение. Из-за него путнику может показаться, что впереди течет ручеек, который на деле оказывается мчащимся потоком воды.
– А еще здесь обитают тэнгару, злые духи, охраняющие лес. Они способны принимать облик рогатого коня с горящими глазами.
Взглянув друг на друга, рассказчики разразились веселым смехом.
– Я тоже слыхала истории о вашей земле, – сказала Сифэн, – об изменчивой природе моря, которое бывает то ласковым, то свирепым.
– Говорят, что наш царь умеет повелевать океаном, – ответил Кэн. – Он специально вызывает шторм перед прибытием кораблей, так что измотанным и потрепанным непогодой пассажирам Камацу представляется раем на земле. Как бы мне хотелось вам его показать!
Он покраснел, внезапно осознав скрытый смысл своих слов.
– Вы давно женаты?
– Если спросить у Вэя, он скажет, что восемь лет.
– Но вам не может быть больше восемнадцати, – воскликнул он в изумлении.
Сифэн засмеялась:
– Он попросил меня выйти за него замуж, когда мне было десять.
Она вспомнила, как поцеловала Вэя в тот день – то был их первый поцелуй и ее единственный ответ на его предложение. Все годы он так и оставался единственным, когда бы Вэй ни заговаривал о женитьбе. Выросший Вэй не изменил своему детскому желанию, но сердце Сифэн молчало.
Вэй со скрещенными на груди руками направился в их сторону, тогда Кэн отошел и сел подле Сиро.
Сифэн прикрыла глаза, с наслаждением ощущая у себя на лице тепло от огня. Гума теперь, конечно, уже зажгла в доме свечи, и круги света теснят по углам темноту. Несмотря на все обиды, нанесенные теткой, она не могла не молиться о том, чтобы та простила ее. Сифэн казалось, что, если напрячь слух, она сможет различить шепот Гумы.
Ты никогда не будешь свободной.
Внезапно девушка широко открыла глаза.
Один из монахов повернул к ней свое лицо, но он был весь в тени, и она не смогла разглядеть его целиком. В отблесках костра сверкали только его глаза – лишенные век бусины, похожие на черные драгоценные камни.
Она судорожно вздохнула, отчего встрепенулся лежащий рядом с ней Вэй, и внезапно поняла, что спала, вероятно, в течение уже нескольких часов. Монахи неподвижно лежали на земле, неподалеку от них, завернувшись в одеяла и плащи, спали солдаты. Она разглядела маленькую фигурку Сиро, темный комочек подле затухающего костра.
– Мне снился сон, – сказала она. – Я давно заснула?
– Довольно-таки давно. – Вэй притянул ее поближе к себе. – Закрой глаза и поспи еще.
Примостившись в его объятиях и чувствуя себя в безопасности, Сифэн уснула снова.
Но если в новых сновидениях ее и преследовали немигающие глаза и клубящиеся курения, они исчезли вместе с луной к тому моменту, когда она вновь открыла глаза.
7
Сифэн проснулась до рассвета. Вэй и воины все еще спали, а монахи покинули стоянку среди ночи. Она подкралась к дремлющей лошади Вэя, чтобы достать из тюка теплую одежду и укрыться от утренней прохлады. Внимание девушки привлек щит одного из воинов, прислоненный к лежавшей на земле поклаже. Небо уже посветлело, и в полированной поверхности щита она смогла разглядеть свое отражение.
У нее был усталый и неприбранный вид, волосы беспорядочно торчали во все стороны. Встав на колени, она взглянула на свою щеку и ахнула. За ночь огромный красный рубец, образовавшийся в том месте, где трость Гумы вонзилась ей в кожу, стал еще заметнее и начал кровоточить. Он смотрелся неестественно, наподобие третьего глаза, который зловеще выглядывал из недавно безупречно гладкой щеки, портя гармоничные черты ее лица.
Сифэн с бешено колотящимся сердцем прикоснулась к ране дрожащей рукой. Останется ли у нее шрам, как надеялась Гума? Вчера вечером темнота помогала скрыть изъян, но скоро совсем рассветет и его уже невозможно будет спрятать.
Девушка лихорадочно терла рубец в надежде, что он исчезнет, но от этого кожа вокруг покраснела, а рана стала еще сильнее кровоточить. Проклиная Гуму, Сифэн перевязала мокнущую рану; ее охватила паника. Тетка всегда была безжалостной, когда наказывала ее, но при этом никогда не трогала лицо.
– О боги, – прошептала девушка. Существовал единственный способ, с помощью которого, как она надеялась, можно будет быстро избавиться от уродливого шрама. Она принялась рыться в сумках в поисках кинжала, с которым Вэй обычно охотился за мелкой дичью, и когда нащупала, тот, соприкоснувшись с мечом, издал легкий лязгающий звук. Сифэн в страхе оглянулась на спящих мужчин, однако никто из них не проснулся, и она поспешила вглубь леса.