— Я вам не мешаю? — голос Охотника заставил меня оторваться от увлекательного занятия. Судя по тембру и артикуляции, Вулфи снова вернулся к человеческому обличию.
Взглянула на красавчика и оторопела: глаза продолжали гореть янтарным светом, завораживая и лишая рассудка. Магия этого мира точно делает из меня нимфоманку! Нельзя же сразу так хотеть обоих.
— Избранная, — он подошёл ко мне и неловко опустился на колено, — прими клятву в вечной преданности. Отныне моя кровь до последней капли принадлежит тебе.
Нашейным ножом Охотник полоснул по ладони, тяжёлые густые капли, остро пахнущие железом и почему-то корицей упали на землю, сразу впитавшись. Там, куда попадала кровь Вулфи, появлялись нежные белоснежные цветы на стебле, сплошь утыканном хищными колючками.
— Волчья трава! Не думал, что она существует! Как тебе это удалось? — Урд уставился на своего недавнего противника, пытавшегося унять кровотечение из слишком глубокого пореза.
— Больно? — схватила пораненную кисть и поднесла поближе к лицу.
Странно, но я точно знала, что надо делать. Закрыв глаза и глубоко вдохнув запах, вызывающий непривычную жажду, кончиком языка провела по ладони, ощущая сладко-солёный вкус. Кажется, я не пробовала ничего вкуснее.
— Нет! — голос недо-эльфа застыл где-то на границе моего сознания.
— Не надо! — Охотник отдёрнул руку, будто я запустила ему под кожу яд.
— В чём дело? Чего кричите? — облизнула губы, наслаждаясь пряно-пьяным послевкусием.
Мужчины смотрели на меня с ужасом.
— Ты знаешь, что сейчас произошло? — Урд едва мог говорить. — Только что ты приняла клятву преданности, а ещё согласилась выйти замуж за это животное!
Глава 15. Урд
И как мне объяснить Старейшинам, что за пару часов моего отсутствия Избранная успела дать согласие сочетаться узами брака с нашим врагом? Да, война давно прекратилась, но ненависть между потомками Первых и Зверей осталась. Пусть они называют себя охотниками, носят одежду и даже умеют слагать песни, но для нас они таки останутся животными.
— А можно наколдовать ЭТОМУ какую-нибудь одежду? — я принципиально старался не смотреть на Избранную, потерянно плетущуюся следом. — В Глубинном лесу запрет на ношение кожи убитых животных.
— Могу заявиться к вам голый, если не устраивает что-то! — естественно, Охотник, крутившийся ужом вокруг Избранной, не смог смолчать.
— Надо уважать традиции хозяев. Раздевайся. Оставим твою одежду здесь, а я попробую создать что-то более подходящее месту.
— Хм…Раздеться? Это всегда готов!
Мы с Сашей вздохнули и переглянулись. Всё-таки связь, установившаяся между нами, была сильнее и важнее того, что у неё было с Охотником.
— Хватит пялиться на мою жену!
— Вулфи, вообще-то, я тебе пока не жена. И почему «пока»? Может, замужество вообще не входит в мои планы? Не верю в матримониальные ценности. Мне и одной хорошо!
— Можешь называть меня Волчок. Так меня мама в детстве звала. А что такое матримониальные?
И как на него сердиться? По уровню умственного развития точно ребёнок! К тому же это ниже достоинства потомков Первых — испытывать эмоции к низшим разумам.
А Избранная успела уже приодеть зверя, сделав его похожим на нормального, уважающего себя жителя нашего прекрасного мира. Надо отдать должное, выбранная форма одежды идеально подходила для встречи со Старейшинами.
— Благодарю тебя, Саша, теперь мне не так стыдно будет представить своему народу Волчка. А не желаешь ли и ты сменить наряд?
Вулфи зарычал, обнажив удлинившиеся клыки, а Саша зашипела словно дикий хорф. Определённо ей не пошла на пользу кровь зверя…
На центральной поляне Глубинного леса мы оказались уже в темноте. Тем ярче были впечатления моих гостей. Они так и застыли, открыв рты. А ведь было отчего: всё пространство подсвечивалось мерцающими огоньками гигантских светлячков; на стенах домов распустились ночные цветы, фосфоресцирующие и испускавшие дурманящий аромат. Возле яркого костра собрались главы кланов, облачённые в лучшие одежды, способные своим светом поспорить и с самим пламенем. В паре сигов над поверхностью покачивались жемчужные сферы Лаахтов, фамильяров Старейшин. Когда-нибудь я тоже стану достоин такого спутника.
— Наверное, мне и впрямь стоило переодеться… — тихонько пропищала Саша.
Женщина остаётся женщиной, даже если она Избранная. Пожалуй, надо записать эту глубокую мысль.