– Отто, мне думается, было бы лучше иметь чуть больше терпения, пока мы не выясним, что он за человек и откуда прибыл, а избавиться от него будет легко в любое время. Достаточно сказать одно слово нашему карле-королю, и дело будет окончено за пару минут.
– Терпение! – сердито воскликнул принц. – Я не знаю, какое может быть терпение, пока он здесь! Я же вижу, что он груб, и резок, и своеволен. Всего лишь хитрец низкого происхождения! На самом деле я понимаю, что у него самого терпения достаточно. На днях я загнал его домой, как собаку! И у него не хватило мужества ответить мне! Признаюсь тебе, что, когда он шёл за мной, я думал обернуться и дать ему пощёчину, чтобы увидеть, смогу ли я выудить из него хотя бы одно слово брани!
Дама засмеялась:
– Отто! Не знаю, что и сказать тебе! То, что ты считаешь трусостью, на деле может оказаться рассудительностью и мудростью. Он чужой здесь, все его друзья далеко, а враги близко. Думаю, нам следует испытать его. Впрочем, я не советую тебе испытывать его пощёчинами, разве что при нём не окажется оружия, а его руки будут связаны. Иначе ты будешь недолго радоваться своему удару.
Когда Вальтер услышал, каким голосом она это сказала, её слова не могли не тронуть его, и он в своём одиночестве подумал, что ответ дамы прозвучал дружелюбно.
Вальтер не шевелился, а сын короля тем временем отвечал:
– Я знаю, как ты надеешься использовать этого бродягу. Ты хочешь посмеяться надо мной. Думаешь, его дерзость тебе поможет, но ты ничего не знаешь о причинах этой дерзости. Если ты считаешь, что я недостоин тебя, отошли меня прочь. Я вернусь в страну отца: там все будут меня почитать, да и в женской любви я не испытаю недостатка.
С этими словами принц, видимо, пытался приобнять даму, потому что она сказала:
– Нет, не клади своей руки на моё плечо. Сегодня это рука не любви, но гордыни и безрассудства. Ты уже мечтаешь о господстве надо мной! И покинуть эти земли я тебе не позволю, пока твой нрав не смягчится. Нельзя допустить, чтобы ты уехал от меня в гневе.
За этими словами последовало молчание, а потом снова раздался голос принца:
– Моя госпожа, я прошу тебя простить меня! Но неужели ты не видишь, что я боюсь того, что ты могла охладеть ко мне? И только поэтому во мне родились раздражительность и ревность. Насколько же ты выше всех королев мира! А я всего лишь бедный юноша, который без тебя был бы никем!
Дама молчала, и сын короля продолжил:
– Разве я не буду прав, о, моя богиня, если скажу, что этот сын купца даже не обратил внимания на тебя, на твою красоту и на твоё величие?
Дама засмеялась и возразила:
– Возможно, он просто не верит, что сможет чего-то добиться от меня. Он же видит, что ты постоянно рядом со мной. Кроме того, я всегда говорила с ним холодно, жёстко и высокомерно. Бедный юноша, он так ослеплён моей красотой и так смущается передо мной! Всё это очень хорошо видно по его глазам и по выражению его лица.
Последние слова дама снова произнесла таким добрым и приятным голосом, что Вальтер не мог оставаться равнодушным. Он даже подумал, не знает ли она о том, что он близко и всё слышит, а потому и говорит как для сына короля, так и для него, но её собеседник точно не догадывался об этом и отвечал так:
– Госпожа, разве ты не видишь, что его глаза в последнее время блуждают в поисках другой красавицы, не тебя? Если ты спросишь меня, то я не считаю невероятным предположение, что он мог полюбить твою служанку.
Он говорил сбивчивым голосом, словно съёжившись в страхе перед надвигающейся грозой, и когда дама ответила, её тон и в самом деле изменился, но он не был гневен, скорее резок, напряжён и холоден одновременно. А ответила она ему так:
– Верно, этот вариант не стоит исключать, но не следует и постоянно думать о моей невольнице. Если то, что ты говоришь, правда, мы узнаем это при следующей же встрече с ней, и если она будет лукавить, тем хуже для этой девчонки! Тогда мы поговорим с ней у фонтана в зале и выпытаем всю правду о том, что произошло у источника в лесу.
Принц задал ещё один вопрос, и голос его дрожал всё больше:
– Моя госпожа, не лучше ли будет выпытывать истину у него самого? Служанка стойкая и не скоро поведает нам правдивую историю, а вот юношу, я думаю, несложно будет заставить признаться.
– Нет, нет, – резко прервала его дама. – Я сделаю так, как сказала.
После минутного молчания дама продолжила:
– А вдруг окажется, что он и есть наш господин?
– Такого не может быть! – воскликнул сын короля. – Ты смеёшься мне в глаза! Чтобы при твоём огромном могуществе и безграничной мудрости над тобой властвовал этот грубиян?
– А я могу и не позволить ему командовать, мой принц! Я знаю, и я говорила тебе это, что у тебя на сердце, но ты не знаешь, что на сердце у меня. Но успокойся! Я вижу, ты просил за эту девушку – нет, не по словам я поняла твои чувства, но я вижу, что ты просил за неё по твоим трясущимся рукам, по беспокойным глазам, по нахмуренному лбу, и так как ты просил за неё, я буду к ней благосклонна на этот раз, но я не уверена в том, поможет ли ей твоё заступничество в будущем. Пойми это, Отто! Ты так часто обнимал меня… А теперь ты можешь уходить, если хочешь.
Вальтеру показалось, что сын короля остолбенел от слов дамы, потому что он ничего не ответил, но вскоре поднялся с травы, на которой сидел, и отправился медленным шагом к дому. Дама ещё немного полежала на полянке, а затем также ушла, но в лес, в ту сторону, откуда пришёл Вальтер, когда впервые увидел её Золотой дом.
Вальтер был потрясён услышанным и не знал, что и думать. Ему казалось, что за этим разговором скрываются ужасные, коварные дела, и от таких мыслей в душе юноши нарастал гнев. Всё же, рассудив, он решил, что ничего предпринимать сейчас не стоит. Ему следует считать себя связанным по рукам и ногам до тех пор, пока он снова не встретится с девушкой.
Глава XIII
Перед охотой
На следующее утро Вальтер проснулся рано, но в унынии, на сердце у него было тяжело, и он ничего уже не ждал от нового дня, не сомневаясь в том, что перемен не будет, как не было их в предыдущие четверо суток, но он ошибся. Когда Вальтер спустился в Колонную залу, дама была уже там. Она восседала на троне в одиночестве, одетая в лёгкое платье из белого льна. Когда дама услышала шаги Вальтера, она обернулась, а увидев юношу, обратилась к нему:
– Подойди, гость.
Вальтер подошёл к ней, и она продолжила:
– Тебя не приняли как полагается в этом доме, тебя не почтили, но ты не покинул меня. По правде говоря, ты и не можешь покинуть мои владения без моей же помощи, но я благодарна тебе за то, что ты ждал моих распоряжений и терпел все эти четыре долгих дня не жалуясь. Я не считаю тебя неблагородным человеком. Ты крепок и хорошо сложен, ты обладаешь ясным взором и на вид кажешься храбрым, и сейчас я задам только один вопрос: хочешь ли ты служить мне, отблагодарив таким образом за то, что я приняла тебя в своём доме?
Вальтер отвечал ей сперва довольно сбивчиво, так как был поражён резкой переменой в её отношении к нему. Теперь дама говорила с ним дружелюбно, так, как знатная дама обычно говорит с юношей, желающим оказать ей услугу. Ответил же он так:
– Госпожа, я покорно и от всего сердца благодарю за предложение служить тебе. В эти дни я готов был проклясть бесплодность моих ожиданий, ведь я не мог просить ничего больше искренней службы у славной хозяйки.
Дама слегка нахмурилась и сказала:
– Не называй меня хозяйкой. Только один человек в этом доме так обращается ко мне – моя служанка, а ты ведь не мой слуга. Называй меня дамой и, будь любезен, стань моим оруженосцем. В этом новом качестве ты послужишь мне на охоте. Приготовь то, что тебе потребуется: возьми лук и стрелы, прикрепи к поясу меч. В этой прекрасной земле водятся животные и более опасные, чем кролик с оленем. Сейчас я удалюсь: хочу одеться к охоте, пока день ещё молод, чтобы продолжение этого летнего дня было самым счастливым!
Вальтер поклонился даме, а она поднялась и удалилась в свои покои. Тогда юноша собрал всё необходимое и вышел на крыльцо, чтобы скоротать время там. Ждать ему пришлось менее часа, но вместе с дамой из дома появилась её служанка, и, когда Вальтер увидел её, сердце его забилось, и только с трудом он заставил себя не смотреть слишком пристально на свою дорогую подругу. Одета она была так же, как и при первой их встрече, и ничего не изменилось в её облике, разве что зародилась в ней любовь с тех пор, и она приложила много усилий, чтобы не открылось это чувство её хозяйке, которая, впрочем, не обращала внимания на служанку или, по крайней мере, делала вид, что не замечает её, а в лице самой девушки, казалось, читались внимание и готовность угодить своей госпоже.