Ноги, и без того отёкшие, налились тяжестью. Рука, лежавшая на двери, задрожала.
«О чём они говорят? Они же не серьёзно?.. Может, я неправильно поняла?»
В животе кольнуло, и я инстинктивно накрыла его ладонью.
«Не может быть! Это… это безумие!»
В ужасе я отшатнулась от двери. Сердце колотилось. Воздуха не хватало. Я словно взбежала на сороковой этаж без единой остановки.
«Они же… они же не…»
Защищая руками живот, я пятилась к лифту, пока не ощутила спиной холод металлических створок.
«О Всесильный… Вот, что они от меня скрывали…»
И скрывали не зря!
Лампа под потолком моргнула в очередной раз и погасла окончательно, погрузив коридор во мрак. Я дышала шумно, со свистом, и в тишине пустого дома этот звук — звук моего дыхания — казался оглушительным.
«Эсса сошла с ума. Они все спятили!»
Я давила всхлипы, не в силах отвести глаз от полосы света под закрытой дверью.
«Их надо остановить!»
В темноте рядом с лифтом зловеще горела красная кнопка вызова, и я бросилась к ней. Нажимала и нажимала. Проклятая кабина успела опуститься на первый и теперь поднималась громко и медленно.
«Это была Заур. Там, в лесу. Это всё-таки была она».
Едва створки лифта начали разъезжаться, я протиснулась в щель и сползла по стене на пол, задыхаясь.
«А ведь я была с ними. Я им помогала».
Надо было успокоиться. Взять себя в руки. Найти способ исправить свою чудовищную ошибку.
«Может, в их души и правда проникло зло?»
Я собиралась вернуться домой, запереться среди знакомых вещей, этой успокаивающей обыденности, и подумать, что делать дальше. Но, словно повинуясь мышечной памяти, палец нажал на другую кнопку — вместо того, чтобы ехать вниз, лифт начал подниматься, и я поняла, куда хочу попасть.
Сегодня золотой бык у входа в домашний храм смотрел особенно угрожающе. Путаясь в юбке, я бежала к алтарю. С трудом его отодвинула. Доски, закрывающие тайник, отчётливо бросались в глаза. Щели между ними были на полсантиметра шире.
«Я не позволю им это сделать!»
Низ живота тянуло. Неуклюже опустившись на колени, я подняла доски и отложила в сторону. Опустила руку в тёмное углубление. Нащупала холодный металл. Ключи зазвенели. Я перебирала их, пока не отыскала тонкую прямоугольную пластину. Поднесла карту к глазам. Ухватила за оба конца дрожащими пальцами и со вздохом переломила.
Я держала в руках половинки электронного ключа, в полной мере осознавая, что другого такого Эссе и Раххан не достать. Я нашла способ помешать их планам. Путь в лес был закрыт. Эта мысль наполнила меня и ужасом, и облегчением.
«Я всё сделала правильно», — подумала я и повторила это вслух — один раз, второй, третий — и под конец разрыдалась, не веря самой себе, не в силах заглушить внутренний голос, вопящий о страшной, непоправимой ошибке.
В воздухе почудился запах листьев, омытых дождём. В гудении лифтовых тросов — завывание ветра, качавшего кроны.
Я сложила половинки ключа вместе и вдруг страстно, отчаянно захотела, чтобы он снова стал целым.
Глава 24
Половинки пластикового ключа я оставила в тайнике под алтарём. Створки лифта разъехались, и в кабине я увидела Калуха, стоявшего лицом к зеркалу. Наши взгляды встретились в отражении.
Откуда он здесь? Отец запрещал посторонним разгуливать по этажам. В нерешительности я топталась на пороге. Жрец обернулся и вскинул бровь — седовласый мужчина с ямкой на подбородке и глубокими носогубными складками. Этот треугольник морщин вокруг рта — первое, что привлекало внимание. Остальное рассмотреть я не успевала — опускала взгляд, как и полагалось приличной девушке.
Двери начали закрываться, но Калух нажал на кнопку, и створки снова приветливо распахнулись перед моим лицом. Запереться наедине с мужчиной в замкнутом пространстве лифтовой шахты было не лучшей идеей. В Ахароне такое не одобрялось. Но передо мной был не просто незнакомец, а жрец — честный и набожный человек, вхожий в семейный круг. Отказаться ехать вместе — проявить неуважение. Взволнованная, я жаждала как можно скорее покинуть место преступления и вернуться домой. И меньше всего мне хотелось оскорбить отцовского друга необоснованными подозрениями, поэтому, поколебавшись, я вошла в кабину.