«Обними меня! Пожалей! Скажи, что всё будет хорошо. Что такого не повторится».
Я падала. Падала со своих ненавистных тяжёлых туфель, и меня подхватили. Но не прижали к груди, как я жаждала, как мне отчаянно было нужно. Равад стиснул мои предплечья и, взбешённый, посмотрел в глаза.
— Где ты шлялась? Почему в таком виде? Кто-нибудь видел тебя?
С высокой колокольни я плевала, что подумают посторонние люди, о чём станут сплетничать. Меня почти изнасиловали. Я неслась через весь город в свою уютную гавань, где меня успокоят и вернут ощущение безопасности. Сотрут фантомную грязь от чужих потных прикосновений. Но Равад смотрел на меня, словно я блудница. Словно я, только я виновата в произошедшем. Словно Калух тут ни при чём. Единственное, что волновало моего благоверного, — испорченная репутация.
— Меня… меня…
Вторая за день пощёчина обожгла лицо.
— Молчи, — зашипел Равад. — Ничего не хочу знать. Умойся. Немедленно.
Он оттолкнул меня. Брезгливо. Как налипшую на ботинок грязь. Мой любимый. Мой муж. Отец моего будущего ребёнка.
— Ничего не было, — сказал Равад и в ярости поджал губы. Мышцы на заострившихся скулах подрагивали. — Ни-че-го не было, — повторил по слогам. — Запомнила?
Я медленно помотала головой, не веря ушам. Затем кивнула, чтобы не злить Равада.
«Что со мной не так? Что не так с ним?»
Супруг размашисто прошёлся по комнате. Стиснул кулаки до побелевших костяшек. Когда он развернулся, мне показалось, что меня ударят. Вздрогнув, я отшатнулась, и Равад поморщился.
— Ты хорошая жена. Покладистая. Готовишь вкусно. Убираешь чисто. И ты беременна. Я не хочу ничего менять.
«О чём он говорит?»
— Никто, слышишь, никто не должен узнать о том, что случилось.
«Ты даже не спросил, что именно произошло!»
— Я…
— Держи язык за зубами!
— Но я ни в чём не…
— Хочешь, чтобы тебя убили? — Равад побелел от злости.
Я потянулась к нему бездумно, как тянется замерзающий к огню, пытаясь согреться. Супруг нетерпеливо ушёл от прикосновения. Кончики пальцев мазнули по воротнику рубашки.
— Ради Всесильного, приведи себя в порядок! Смотреть тошно.
Неужели он не спросит? Его не интересует, почему лиф моего платья порван? Отчего руки дрожат и слёзы катятся по щекам? Куда ты, Равад? Ты уходишь? Собираешься оставить меня в одиночестве? Сейчас, когда мне так необходима поддержка? Тебе… всё равно?
Супруг не смотрел в мою сторону. Наклонился, взял с подлокотника кресла пиджак, и спустя минуту входная дверь с шумом захлопнулась.
________________
От автора: Возможно, вам показалось глупым то, как Магграх цепляется за свои иллюзии и не желает расставаться с розовыми очками. Но. Это лишь защитная реакция психики на безвыходную ситуацию. Магграх не может уйти от мужа, как бы тот себя ни вёл. Ключ от леса сломан. И у Магграх только два выхода: верить, что отношения с супругом можно наладить, или признать, насколько всё безнадёжно и скатиться в депрессию. Однако заверяю вас: выход есть, Магграх изменится. Всё это необходимый этап становления её личности.
Глава 25
Я родила девочку, и муж перестал меня замечать. Подарки, которые он принёс в палату, на моих глазах отправились в мусорную корзину. Красное одеяльце, плюшевый бык с колокольчиком на шее, коробка, перевязанная алым бантом. Окинув взглядом голенького младенца на пеленальном столике, Равад изменился в лице. Не сказал ни слова. Развернулся и вышел.
Комнату заполнял детский плач. Эхом отдавался в ушах. Растерянная, я смотрела на закрытую дверь и не понимала, в чём провинилась.
Ребёнок достался мне тяжело. Восемнадцать часов я мучилась в родах и едва не попала под нож хирурга. И, разрешившись от бремени, чувствовала себя не лучше. Грудь болела, каменная, переполненная молоком. Две недели мне нельзя было сидеть, а ноги со вспухшими венами отказывались держать.
Я стояла у окна и с завистью смотрела, как подъезжают к главным воротам празднично украшенные машины. Красные и оранжевые флажки рядом с зеркалами заднего вида торжественно развивались. Автомобильные дверцы распахивались перед счастливыми матерями, несущими свою главную гордость — сыновей в алых конвертах. Девочек кутали в белое и встречали с меньшим размахом. Без радостных возгласов, салютов и дымовых трубок.
Меня поздравить не пришёл никто. За пять дней, что мы с Дианой лежали в родильном доме, ни муж, ни отец, ни брат не навестили нас ни разу. Раххан я не ждала.
На следующий день после того случая в лифте она ворвалась в гостиную на улице Огненного Выбора, красная, перекошенная от ярости. Судя по сбившемуся дыханию, всю дорогу до моего дома сестра бежала, не останавливаясь. Кричать Раххан начала с порога. Орала и размахивала руками, пока не натолкнулась взглядом на мой округлившийся живот. Заметила — и резко замолчала, как будто её ударили. Смотрела долго, так, что, не выдержав, я закрылась руками от её взгляда.