Глава 28
Диана протянула мне красную резиновую тряпочку, которая оказалась воздушным шариком, и потребовала надуть. Самое время, учитывая, что, одетые и обутые, мы стояли в коридоре в ожидании лифта.
— Милая, зачем ты это с собой взяла?
Всё, чего мне хотелось, — как можно быстрее и незаметнее добраться до улицы Гнева, а такие вещи — флажки, шары — привлекали внимание. Я сказала Раваду, что собираюсь в торговый центр — смотреть новые чистящие средства для дома. Сама не знаю, почему солгала. Муж не запрещал встречаться с родственниками, но, когда я заговаривала о том, чтобы проведать Эссу, его лицо кривилось, а в глазах мелькало неодобрение. Думаю, взбреди мне в голову навещать родных чаще одного раза в год, его терпение лопнуло бы, как передутый воздушный шар.
— Верни это в детскую.
Я удерживала кнопку вызова, не позволяя дверцам подъехавшего лифта закрыться.
Диана поджала губы. Я знала это выражение. Моя дочь не из тех, кто станет плакать или канючить, добиваясь желаемого, но с этого момента она не скажет ни слова и всю дорогу будет идти с несчастным видом, так что в конце концов я поверну обратно и надую проклятый шар. Лучше уступить сейчас и сэкономить время.
Я поднесла к губам красный мешочек, и тот стал округляться, наполняясь воздухом из моих лёгких. Лицо Дианы посветлело, на губах заиграла радостная улыбка, и я отругала себя за эгоизм: в самом деле отказала дочери в такой малости!
— Мне тётя Эсса подарила.
— Помню, — я завязала хвостик шара узлом и вручила Диане. — Держи крепко. Без нитки неудобно.
Глаза малышки засияли.
— Тёте Эссе будет приятно, если я приду к ней с её подарком.
Я кивнула. Нам с тётей Эссой надо было обсудить её возмутительные методы воспитания, и сделать это следовало с глазу на глаз.
На улице, вдали от спасительных кондиционеров, солнце жгло нещадно, и только редкие, неожиданные порывы ветра приносили облегчение. Красный шарик бликовал, и Диана не сводила с него восторженного взгляда. Как редко я видела дочь улыбающейся. Весёлой она выглядела лишь рядом с Эссой, либо наедине со мной, и никогда — при отце. В присутствии Равада Диана затихала, старалась стать незаметнее и, как мышка, пряталась по углам. Вечером не выходила из своей комнаты, даже если мучилась жаждой или хотела в туалет. Терпела до последнего, только бы случайно не пересечься с родителем. Мне это было знакомо. Я словно наблюдала со стороны сцены из нашего с Раххан детства. И как же близка я была к тому, чтобы повторить судьбу матери! Надо найти способ достать таблетки: ещё одной неудачной беременности — беременности, закончившейся выкидышем, — я не выдержу.
— Мама, не грусти. Смотри, какой шарик!
— Чудесный.
Улица Огненного Выбора с её относительно свежим воздухом, белыми бордюрами и аккуратными скамейками у домов осталась позади. Сейчас мы огибали площадь Возмездия. На самом деле это была не площадь в прямом смысле этого слова — скорее, проспект. Так назывался район, охватывающий центральную часть Ахарона, которая включала в себя ратушу, главный храм, тюрьму, здание суда, несколько домов и магазинов и, собственно, саму площадь — одну из двух печально известных в городе. В народе её окрестили площадью Палачей. Это место предпочитали обходить стороной.
Пожалуй, я могла бы выбрать менее оживлённый маршрут, идти дворами, но пока путь соответствовал легенде: за дорогой начинался лес торговых центров, а за ним было рукой подать до Аллеи Статуй. Приближаясь к отчему дому, я волновалась. Какова вероятность, что мы с сестрой пересечёмся? Отвернётся ли она от меня так, как отворачивается всегда? Что скажет? Каким взглядом окинет?
— Магграх!
Я стояла на перекрёстке, сжимая ладонь дочери, когда знакомый голос вырвал меня из тревожных мыслей. Я обернулась. Приветливо улыбаясь и махая рукой, навстречу шла Тара. Последний раз мы виделись пять лет назад во время традиционного собрания в бывшем бальном зале. С тех пор она будто стала массивнее. То ли поправилась на размер, то ли яркое красное платье, расклешенное от груди, её полнило. Когда Тара приблизилась, я поняла, что она беременна и особый фасон одежды скрывает выступающий живот. Её щёки остались такими же румяными, но глаза светились уверенностью, которой раньше в них не было.
— Давно тебя не видела на нашем кружке, — сказала Тара, и хотя в её тоне не слышалось осуждения, я едва не принялась оправдываться.
Почему надо было начинать разговор именно с этого?