— В натуре они, начальник. Сам надпиливал.
— Годится. А у тебя, студент?
— Фирменные, «нитроэкспресс».
— Тоже ничего. Так, бойцы, ставлю задачу. Подпускаем шагов на тридцать, и по моей команде — бейте в основание шеи, туда, где нет костяных бляшек. Только оба-сразу, а то втянет башку — придётся тогда шкурку попортить.
— Ну вот, а вы боялись! Завалили, как миленького, хрюкнуть не успел!
— А они чё, в натуре хрюкают? — удивился Мессер.
— Не знаю, не слышал.
Командир «партизан» потыкал носком берца морду доисторической твари. При ближайшем рассмотрении сходство с черепахой было уже не таким явным — скорее, сурок, который обзавёлся бронированным щитком на лбу и переносице. На короткой, очень толстой шее два аккуратных круглых отверстия — ни один из стрелков не промахнулся.
Он наклонился и поискал выходные отверстия. Не нашёл. Самопальный мессеровский «дум-дум» — это серьёзно, да и штуцер Студента далеко не мелкашка. Можно представить, что эти пули натворили в организме незадачливой твари.
Что ж, пора подумать о трофеях. Чекист поднялся, отряхнул колени своих галифе — «партизаны» предпочитали форму, оружие и снаряжение времён Второй Мировой, сделав это чем-то вроде своей визитной карточки.
— Мессер, метнись, вырежи кусок побольше у основания хвоста, где костяных колец нет. Там мясо пожирнее, чисто филей!
Чернявый сплюнул и извлёк из рукава финку.
— А не западло черепаху жрать?
— Черепаховый суп, — наставительно поднял палец Егор, — издавна считался в Европе деликатесом. Только такие дремучие типы как ты, Мессер, от него харю воротят.
— Мало ли что у них там считается… — буркнул боец. — Французы — те вообще лягушек жрут…
— Я ел таке. — сообщил Яцек. — Браздо добже, як челе… малой коровы, да.
— Верно, вкусом черепаха напоминает телятину. — согласился с поляком Егор. — Только тебе её, Мессер, не попробовать, облом. Глиптодоны — млекопитающие, а никакие не черепахи. Те рептилии и вообще, яйца откладывают.
— Несушка, значит… — хмыкнул боец. Нюансы палеонтологии его, похоже, не интересовали. — Конкретная такая несушка, на две тонны живого веса. Как мы его попрём-то?
— А никак. Утром вырубим слеги, перевернём его брюхом вверх и оставим. За недельку местные твари очистят всё до костей.
— Полная миска халявной жратвы — сделал вывод Мессер.
— Вот именно. А нам останется только прийти и забрать пустую посуду.
— И кому же, интересно знать, эта хренотень понадобилась?
— А тебе не пополам? — буркнул Чекист. — Кубик-Рубик заказал — значит, понадобился кому-то. Мало, что ли, за МКАД прибабахнутых коллекционеров? А голову сразу заберём, я её у себя в кабинете, в Башне повешу.
С некоторых пор обустройства базы в башне Федерации стало у партизан излюбленной темой бесед. Вот и сейчас на охоту в Крылатские холмы отправились только трое. Двое других, Мехвод с Сапёром остались в Башне — помогают Майке расчищать место под будущую лабораторию, а заодно, утверждают авторитет «партизан» среди обитателей верхних этажей заброшенного небоскрёба. «Офиса», как те привыкли называть своё обиталище.
Ничего, новое начальство — новые привычки…
— И кто тут, в натуре, прибабахнутый? — попробовал съязвить чернявый.
— А-атставить боец! В нарядах давно не бывал?
— Да я чё, я ничё…
— Раз ничё — как вырежешь мясо, отпили ещё и башку. И придумай, в чём её тащить, не сидора же кровью поганить…. До темноты надо быть в Серебряном Бору. Сегодня Большой Костёр в честь новоприбывших, будут девочки…
— Девочки — это хорошо. — Мессер плотоядно облизнулся. — Будет сделано, гражданин начальник!
Чернявый уже предвкушал весёлый вечер на Поляне.
В нависших над поляной ветвях великанского гикори, что-то сухо треснуло. Партизаны мгновенно припали к земле и вскинули стволы вверх, шаря взглядами по листве.
— Белка. — Чекист первым определил источник шума. — Отбой боевой тревоги, бойцы. Студент, жёлуди найдутся? Я свои на Поляне оставил, в Серебряном Бору, с прочим барахлом.
Почтовая белка — незнакомая долговязая девчонка с физиономией, густо усыпанной веснушками и неизменными ярко-зелёными глазами — уже сидела на нижней ветке, покачивая ножкой в замшевом мокасине. Пышный хвост, в отличие от Яскиного, тёмно-рыжий, почти бурый, свисал вниз почти на метр.
Егор покопался в карманах, извлёк пять желудей и протянул юной почтальонше. Та ловко сгребла плату, лизнула по очереди каждый, ссыпала в поясной мешочек. Потом перекинула Егору конверт из тёмно-жёлтой крафт-бумаги, и исчезла в ветвях.