Гнездо рысь устраивает в низком дупле, буреломе или под корнями деревьев, где-нибудь в глухой чаще. В помете обычно 2–3 котенка, очень редко их бывает 4. В литературе приводится единственный случай, записанный со слов сибирского промышленника, рассказавшего, что был найден выводок из пяти рысят. Поэтому исключительный интерес представляет сообщение о нахождении еще пяти рысят в большом прикорневом дупле ели, всего лишь в ста километрах от Москвы, в лесах Загорского района.
Самец в период выкормки рысят живет отдельно, но присоединяется к семье с осени, когда рысята подрастут. Держатся рыси семьей до весны.
Охотятся рыси постоянно в одном и том же участке, не делая больших переходов. Основная пища их — заяц-беляк, но нападает рысь и на охотничьих птиц, ловит много мышей, кидается с деревьев на молодняк копытных: оленя, кабаргу, лося. Пищу хищник потребляет всегда свежую, к остаткам, которые он прячет куда-нибудь, летом не возвращается вовсе, а зимой лишь в крайнем случае. Несмотря на свою кровожадность, рысь не прожорлива: пойманного зайца она никогда не может съесть целиком, а одного рябчика вполне хватает на обед взрослой рыси-самцу.
На домашний скот рысь нападает редко, а на человека только тогда, когда он сам ее тронет. Чаще всего на охотника кидается раненый зверь. Но и это не всегда. Даже раненая рысь предпочитает уйти, что обычно и делает. Рассказы о том, что рыси кидаются на проходящего человека, не соответствуют действительности.
Численность рыси в лесах небольшая.
Пойманная котенком и выращенная среди людей, рысь становится, в отличие от дикого кота, очень ручным зверем. Мы жили на окраине небольшого сибирского поселка, в доме, где была выращена рысь. Повадки ее в комнате напоминали кошачьи: маленькая она любила лежать на коленях и щурилась, когда ей почесывали за ушами, взрослая ложилась у ног и «мурлыкала»; мурлыканье напоминало работу довольно большого электромоторчика. Ела она все, но только свежую пищу, отворачиваясь от вчерашних щей. Какого-либо особого интереса к сырому мясу не проявляла и даже из предложенных одновременно сырого и вареного мяса брала вареное. Крупные кости обгладывала, как собака, лежа на животе и придерживая мосол лапами. Будучи уже двухлетней, подолгу играла с деревянным чурбаком, подвешенным на веревке к потолку. Вытянувшись во весь рост и стоя на задних лапах, любила «точить когти» о косяк двери, тогда из-под них на пол сыпались тонкие древесные стружки. В зимнее время, в отличие от домашних кошек, не лезла на печь, а спала на коврике у входной двери, а то и в сенцах, но на огонь в русской печи могла смотреть все время, пока топилась печь.
Выпущенная во двор, на домашних птиц рысь не обращала внимания, а собак, еще будучи котенком, она приучила не подходить к ней. Иногда уходила на полдня в ближайший лес. Чем она там занималась, неизвестно, но, возвратясь, от еды отказывалась и только лакала воду. Так как вблизи поселка в лесу особой дичи не было, то, очевидно, наш Пушок ловил там мышей. Любимым местом Пушка была слабопокатая крыша хлева, по-сибирски — стайки, на которой рысь дремала или смотрела на дорогу, идущую из леса к воротам. Когда на дороге появлялись знакомые Пушку люди, зверь поднимался на ноги и смешно, по-собачьему, вертел куцым хвостом из стороны в сторону; при появлении незнакомых — прыжком перемахивал с крыши во двор и скрывался в сенях.
В. В. Бианки писал о другой прирученной рыси: «Мне удалось видеть в Томской тайге рысь-самца, воспитанную стариком-охотником. Зверь всецело заменял ему собаку. Эта рысь пользовалась полной свободой. Частенько она по своему желанию уходила в лес и, быстро удовлетворив там свой голод, приносила и хозяину добычу: тетерева, рябчика, зайца или… мышь. Послушание ее было таково, что уже схваченную в лапы птицу она отпускала по единому окрику хозяина. Будучи далеко увезена от хозяина, она через несколько месяцев сбежала из клетки и снова вернулась к своему хозяину».
Добывают рысей немного — при случайных встречах или специально охотясь на зверя с капканами. Легко рыси попадают в волчий капкан, поставленный на их тропе или на лыжном следу — при глубоком снеге рыси часто пользуются твердой лыжней для передвижения. Охотник специально прокладывает лыжный след, но через определенные промежутки прерывает его, сходит с лыж и идет без них, оставляя на пути 4–5 следов-ямок, затем снова становится на лыжи. В один-два средних следа ног он ставит капканы, маскируя их снегом. Идя по лыжне, рысь доходит до этого места, в редких случаях в первый раз обходит следы стороной, обычно же осторожно ставит лапу в первый след, смелее во второй и уже смело в третий, тут и захлопываются дужки капкана. А с капканом на ноге рысь далеко не уйдет, и ее добивают выстрелом.