– На сколько он прибавил в росте в промежуток между декабрем и январем?
– На три дюйма. Рост произошел преимущественно за счет конечностей. Кстати сказать, передние конечности у него очень длинные. Немного увеличился размер головы. Но, возможно, не настолько, чтобы это обратило на себя внимание. Тем не менее его голова стала крупнее обычной. Если хочешь, я покажу тебе его на компьютере. Увидишь, как он выглядит, как двигается…
– Нет, не надо. Лучше расскажи что-нибудь еще.
– Что-нибудь еще? – с вызовом переспросил Митчелл.
– Да, что-нибудь еще.
– А тебе этого недостаточно? Ларкин, это ты, а не я должен кое-что объяснить. Например, где проводились все эти тесты? Поскольку эти материалы пришли из разных клиник Европы, хотелось бы знать, кто именно их делал.
– Мы думаем, что сама Роуан. Ее родственники еще пытаются это выяснить. Очевидно, Роуан незаметно проникла в какую-нибудь клинику вместе с этим субъектом. Сделала ему рентгенограмму. И так же незаметно, не вызвав ничьих подозрений, вышла вместе с ним. И ни у кого не возникло сомнений в том, что она является лечащим врачом, а это существо – ее пациентом. В Берлине никто не мог ее вспомнить. Единственным подтверждением ее пребывания там служат записанные на снимке компьютерные данные и время снятия рентгенограммы. Подобным образом были получены результаты сканирования мозга, электрокардиограмма и тест на таллий. Она беспрепятственно проникла в лабораторию одной из женевских клиник и сделала необходимые анализы. Никто не задал ей ни одного вопроса по самой простой причине: на ней был белый халат. Кроме того, выглядела она весьма представительно и говорила по-немецки. Потом она забрала результаты и ушла.
– Что-то у тебя все выходит чересчур просто. В жизни так не бывает.
– Тем не менее именно так все и было. Оборудование в клиниках практически общедоступно. А Роуан ты знаешь. Кому придет в голову задавать ей вопросы?
– Верно.
– Кстати сказать, все, с кем она встречалась в Париже, запомнили ее очень хорошо. Тем не менее никто не мог оказать нам существенной помощи в ее розыске. Никто не знал, откуда она приехала и куда отправилась. Что же касается ее спутника, то, по словам очевидцев, он был высоким, худым, с длинными волосами и в шляпе.
– У него длинные волосы? Ты уверен в этом?
– Вполне. По крайней мере, так утверждала одна парижанка, с которой беседовали нанятые семьей детективы. – Ларкин пожал плечами. – Те, кто встречал Роуан в Доннелейте, тоже говорили, что ее спутником был высокий худощавый мужчина с длинной черной шевелюрой.
– Выходит, после той ночи, когда Роуан сообщила тебе о посылке, ты больше не получал от нее никаких вестей?
– Совершенно верно. Она пообещала связаться со мной при первой возможности.
– А как насчет этого звонка? Откуда он был? Может быть, сохранилась запись вашего с ней разговора?
– Она сообщила, что звонит из Женевы. И рассказала то, что я только что тебе передал. Потом очень настойчиво выразила желание переправить мне посылку и заявила, что постарается сделать это до утра. Просила, чтобы я отнес ее тебе. Да, еще она сказала, что она родила весьма подозрительное существо. Околоплодными водами были пропитаны обрывки полотенец. Кроме них, она прислала для проведения анализов свою кровь, слюну и волосы. Надеюсь, ты провел необходимые анализы?
– Разумеется.
– Но как она могла родить существо, не являющееся человеком? Я хочу знать все, что ты обнаружил, какими бы невероятными и противоречивыми ни казались твои выводы. Завтра мне придется как-то объяснять происшедшее ее семье. Но сначала я должен постичь это сам.
Митчелл поднес руку ко рту и слегка откашлялся.
– Как я уже сказал, это существо не является homo sapiens, – прочистив горло и глядя Ларкину прямо в глаза, начал он, – хотя внешне вполне может выглядеть как обыкновенный человек. Однако кожа у него гораздо эластичнее, чем у нас. Вернее говоря, она такая же эластичная, как у человеческого зародыша. Похоже, это ее качество сохранится и в дальнейшем. Впрочем, время покажет. Череп у него такой же мягкий, как у грудного ребенка. И вполне вероятно, тоже может оставаться таковым на протяжении всей его жизни, хотя утверждать что-либо наверняка в данном случае нельзя. И еще. У него до сих пор не закрылся родничок. Более того, если верить последним рентгенограммам, тенденция к его зарастанию отсутствует, а это означает, что он не закроется никогда.
– Боже правый! – воскликнул Ларкин.