Я принял свой облик и сел на стул возле кровати старушки. Она около минуты с интересом разглядывала меня, затем улыбнулась и тихо произнесла:
— Стройный, красивый и здоровенный, в общем, настоящий кобелино! Признайся, милок, любят тебя бабы, или я не права?
Я ничего не ответил на этот риторический вопрос бабули, лишь улыбнулся и задал встречный вопрос, на который уже знал ответ, поскольку прочитал её мысли и получил доступ ко всей информации, хранившейся в её памяти:
— Скажите, Прасковья Кузьминична, а сколько в действительности вам лет? И как вы почувствовали, что рядом с вами кто-то находится, хотя я точно знаю, что вы не могли меня видеть.
Бабуля тихо засмеялась, а потом ответила, лукаво глядя на своего незваного гостя:
— Наверняка ты не удивляешься тому, что тебя чуют собаки и кошки, даже если ты и сделался невидимым. Так почему считаешь, что я не могу тебя видеть? Да, я старая ведьма! Поэтому и почуяла, что ты обитаешь где-то совсем рядом. А годов мне уже много, в медицинской книжке так и написано — 96 лет. Ну да, ты не веришь этой записи, и правильно делаешь. Старая я, внучек, очень старая! Можно сказать, что совсем древняя. Вот поэтому и хочу покинуть наш грешный мир. Зажилась я на белом свете. Надоело быть старой и немощной! Пора уходить туда, где я всегда буду молодой и красивой. И, конечно же, здоровой! Ведь есть такой мир? Касатик, скажи честно бабушке!
Я ничего не ответил, лишь утвердительно кивнул. И бабуля опять заулыбалась, а потом попросила:
— Я так понимаю, что ты что-то такое сделал, и теперь нашему разговору никто не помешает. Вот и правильно! Внучек, ты не спеши, посиди со мной и расскажи о себе, а я закрою глаза и послушаю тебя.
И я целых два часа довольно подробно рассказывал старушке о своей жизни, и конечно же, о том, что случилось со мной за последние несколько месяцев. И об акуле, и о чернявом пареньке Делмаре, и о его проклятии, и о своей болезни, об инциденте в ресторане, о тюрьме, о последней в своей жизни драке. А потом поведал о Лешем, о лесовике Прохоре, о своих русалках, о полученных суперспособностях, о встречах в снах со своими родителями и с тем же пареньком Делмаром. Вот в этом месте старушка открыла глаза и тихо произнесла:
— Значит есть тот прекрасный мир, куда мы все когда-то попадём! Спасибо тебе, дорогой мой внучек! У меня ещё были какие-то сомнения, но теперь и они развеялись. Спасибо ещё раз! Продолжай, пожалуйста, я больше не буду тебя перебивать. И не вздумай лечить меня или омолаживать! Если попытаешься это сделать, прокляну! И ещё! Запомни раз и навсегда — сказали тебе высшие силы, чтобы ты не лез в дела обычных людей, вот и не лезь! Ты не Бог, поэтому не бери на себя его роль. Да, сам живи в своё удовольствие! Друзьям можешь помогать, но не нарушай табу, которое наложили на тебя те, кто дал эти суперспособности. Иначе… В общем, прислушайся к последнему совету старушки!
Бабуля ещё раз посмотрела на меня, улыбнулась, одобрительно кивнула, дескать, продолжай свой рассказ, и закрыла глаза. И я неспешно продолжил говорить о нашей стройке, о своих друзьях и подружках, о том, что и сам уже обитаю в загадочном астрале, а на земле и в иллюзорном мире существуют сразу два моих аватара.
Я знал, что уже минут сорок в дверь ломятся те, кто установил контроль за этой палатой. Они пытались открыть деревянную дверь, но из этой затеи у них ничего не вышло. Доложили о проблеме тому самому олигарху, который и заказал весь этот цирк с проверкой целительских способностей загадочного лекаря. Миллиардер быстро явился к месту загадочных событий, лично убедился в том, что новейшая аппаратура абсолютно ничего не фиксирует в больничной палате. В итоге отдал распоряжение выломать дверь. В ход пошли топоры и прочие ломики с гвоздодёрами. За всем этим безобразием наблюдали четыре доктора и три медсестры, но, конечно же, у них и в мыслях не было попытаться воспрепятствовать такому кощунству и вандализму, творящемуся во вверенной им больнице.
Довольно быстро поверхность двери была изуродована острой сталью, более того дверь на глубину около трёх сантиметров превратилась в лохмотья, а коридор на добрые десять метров был засыпан древесной трухой и штукатуркой, осыпавшейся со стены. А дальше инструмент проникнуть не мог. Рубили топорами, стучали ломиками, рвали гвоздодёрами — всё тщетно! Сталь со всего маха ударялась о невидимую преграду, но пробить её не могла. Наконец они прекратили бесполезные попытки выломать дверь, и теперь дюжина мужиков во главе с олигархом устроили небольшой симпозиум на тему двух извечных русских вопросов: «Кто виноват?» и «Что делать?»