— А Кикимора? — спрашивал Сергей Антонович.
— Я уверен, она до сих пор в моем круге.
— Какая самонадеянность, — смеялся Бирюков. — Ты хоть что-то о ней знаешь? Может быть, она замужем, у нее дюжина детей…
— Не важно. Мне жаль, что я не слышал о Кикиморе с того дня, когда грузовая машина увезла нас с родителями от дома. Я собирался ей писать из Харбина, но отец сказал, что письма будут идти годами, через Москву…
Теперь, сидя в домохаусе, он смотрел на Алексея Соболева и понимал, чего хочет этот мужчина. В общем-то он предполагал, что такое случится, и, если честно, он сам подталкивал его к этому…
— Значит, так, Алексей, я отправлю тебя в Гонконг, в одну закрытую клинику. Там работают доктора-китайцы с английской выучкой. Надо успеть, пока Гонконг не станет китайским. Эти ребята тебе ни к чему.
Он отодвинул ноутбук, сложил руки на груди и закрыл глаза. Алексей не удивился, он знал, что сейчас Сергей Антонович не дремлет, как можно подумать, а перебирает файлы своего внутреннего компьютера. Он старается выиграть как можно больше в том деле, за которое взялся.
Алексей вздохнул, чувствуя, что воздух за бортом машины наконец становится прохладным. Солнечный шар наполовину опустился в море и намок. Он напрягся — ему всегда казалось, что если постарается, то уловит шипение раскаленного светила, покидающего берег.
Он уловил и готов был похвалить себя. Но легкий свист, похожий на ультразвук, испортил картину. И он, и шипение исходили из глубин организма его гостя. Алексей усмехнулся — свежий морской воздух, хорошая еда меняют привычки даже таких стойких и неколебимых натур, как Сергей Антонович Бирюков. Ничего, на свежую голову пощелкать файлами еще лучше.
Он вышел из дома и потопал вдоль кромки воды. Солнце расплылось в море, ему показалось, что оно сейчас похоже на личико Кикиморы в золотых кудрях.
— Хи-хи, хи-хи, хи-хи…
Он вздрогнул. Нет, это не ее голос, это пискнула какая-то птица.
«— Сколько раз я сказала «хи-хи»? — всплыло в памяти.
— Сколько? Шесть, — четко ответил он.
— Шесть умножь на шесть, — потребовала она.
— Тридцать шесть, — быстро сказал он. — Что дальше?
— Мне будет столько лет, когда мы с тобой встретимся.
Он присвистнул:
— Ты станешь совсем старушкой, Кикимора. — Он протянул руку и накинул капюшон ей на голову. Он сполз на лицо, и Леший услышал из-под него глухой голос:
— Кикиморы не бывают старыми. А Лешие сразу родятся старичками».
Это был их последний разговор в детстве, а утром рано, в час бледно-серого зимнего рассвета, он, усаживаясь в многоместную кабину «КамАЗа», оглянулся. В окне он увидел лицо с приплюснутым носом.
Кто знает, почему она сказала тогда: «Тридцать шесть», — но он увидел Кикимору в Сиднее, когда ей было тридцать шесть лет. Бережно прижимая к груди расписной самовар, она вышла на сцену, построенную посреди большой поляны.
Алексей уже знал, что Катерина Лосева из Москвы приедет на праздник Русского ребенка — ее имя стояло в списке гостей…
Он усмехнулся. Сергей Антонович удивился: почему он позвал его на этот остров в Средиземном море? Не знает даже он, что Кикимора была здесь с ним и улетела в канун его приезда. Что ж, кураторы тоже не все знают.
В последнюю ночь ее маленькое тело было таким прохладным, вспомнил он и почувствовал, как по спине пробежали мурашки.
— Ты не выросла, Кикимора, — смеялся он, подсовывая ее под себя.
То же самое он сказал ей тогда, когда увез в домохаусе из Сиднея на берег Тасманова моря.
Небо было черным, ночным, волны дыбились, как шерсть тасманского дьявола. Она дрожала, он согревал ее.
Алексей забыл о своих страхах, об операции, желание слиться с ней, обладать ею, внезапно понял он, жило в нем уже тогда, в семнадцать. Но он, домашний мальчик, выросший почти в оранжерее сибирского городка, не понимал, почему ему так жарко рядом с девочкой. А теперь он знал, чего хочет его тело…
Она приняла его сразу, обхватила его руками и ногами. Она вжалась в него так сильно, будто никогда не собиралась отделиться от него. Внезапная догадка осенила его — эта женщина желала его всегда…
Кикимора сама не знает, что сделала для него. Она подоспела вовремя, когда мучительные сомнения о том, что он такое теперь, после клиники…
Встречи в разных городах и разных странах походили на игру. Сергей Антонович сообщал ему, куда едет Катерина. Алексей опасался привязать ее к себе, вдруг он не даст ей того, чего она хочет. Он не писал, не звонил, а заступал ей дорогу на Оксфорд-стрит в Лондоне, на бульваре Османа в Париже или на Кениг-штрассе в Нюрнберге. Чтобы Кикимора знала — она всегда в круге Лешего, не важно, в какой город она приехала, большой или не слишком.