В ответ на мои слова Ника кинула в меня такой пронзительный взгляд, что я немного подвинулся в сторону. Сейчас она была похожа на кошку, которую надоедливый ребёнок всё гладит и гладит не останавливаясь, в то время как та пытается поиграть с клубком ниток. Кошка, конечно, потерпит, угрожающе пошипит, но если малявка не поймёт, то и полоснуть по надоедливой руке может. Но мы же, Русские, ещё со времён Второй Мировой и в огонь, и в воду, и на пулемёты, прекрасно осознавая последствия. Так что я не затих, а, наоборот, продолжил, но уже в другом русле, непонятно для себя самого вдруг разоткровенничавшись.
- Но у тебя хоть семья есть. У меня из семьи только дядя, да и тот по старой традиции разочаровавшегося в жизни человека бухает - только бутылку покажи. Приходится обходиться самому.
Я зажмурился, ожидая мощной оплеухи от рассерженной девушки, но, на странность, прошла секунда, другая, и ничего не происходило. А затем раздался тихий, чуть ли не переходящий на шёпот, голос:
- Поэтому в шахтёры пошёл?
Открыв глаза, я ошеломлённо уставился на всё ещё шаманящую над шкурой Нику, усердно окунувшуюся в работу с головой. На мгновение мне почудилось, что это сказал кто-то другой, что я просто захотел услышать хоть какой-то ответ от этого молчаливого создания, но вот на моих глазах Ника продолжила:
- А у меня иногда в голове проскальзывают ужасные мысли. Мне иногда хочется, чтобы моей семьи не было. Ни отца, ни брата. Взять кирку, да пойти махать ею на шахтах, пробивая дорогу в жизнь самой, а не за счёт денег семьи. И я тебя уважаю за то, что ты пытаешься добиться чего-то, не имея при этом ничего за плечами, в то время как большинство таких же как ты только и делают, что ноют о несправедливости судьбы, потягивая пиво на диване, - Она вдруг остановила действие энергетического клинка, тяжело уронила руку на шкуру и подняла на меня какой-то странный, не принадлежащий Карателю Нике взгляд. Он принадлежал... просто Нике. Не бойцу с бластером наперевес, не демону во плоти, который только что уделал Снежного Человека голыми руками, а простой девушке со своими проблемами, мыслями и мечтами. - Прости мою семью, Леший. Мне так стыдно...
Я открыл было рот, чтобы попытаться успокоить так неожиданно преобразившуюся девушку, сказать, что ни в чём их не обвиняю, и уж особенно её после таких слов, но Ника остановила мою фразу, сильными руками придвинув меня к себе и крепко, жарко поцеловав.
Сначала я не знал, как реагировать, не представляя, что вообще можно сделать в такой ситуации, но затем решил наплевать на всё: прикрыл глаза, наслаждаясь поцелуем, и сам не заметил, как обхватил тёплую талию Ники, а она закинула руки мне на плечи.
А следующие несколько часов Ника мастерски показывала мне обратную, положительную сторону стопроцентных ощущений...
***
За несколько лет до описываемых событий.
Виктор Синицын посмотрел на сидевшего с противоположной стороны стола собеседника немного напряжённо. Он закусил губу и скрестил руки на груди:
- Я не одобряю Ваши методы, господин Князев.
Господин Князев, также известный, как Князь, глава зарождающегося, но очень перспективного клана в величайшей игре человечества Галактикаре, только улыбнулся на эти слова и, отпив из кружки кофе, вздохнул, не убирая с лица улыбки:
- Кем Вы работали раньше?
Виктор поморщился:
- Какое это имеет отношение к разговору?
Но Князев продолжал, словно и не услышал вопроса:
- Синицын Виктор, в прошлом главный программист в популярной фэнтези игре "Честь и Слава". Теперь же, насколько я понимаю, Вы - главный специалист по поддержанию системы в "Галактикаре"?
Виктор напрягся, сжав кулаки.
- "Галактикара" ведь разорила вашу кампанию, - продолжил добивать программиста Князев. - А, насколько помню, политика всемирной игровой компании не позволяет допускать члена уничтоженной "Галактикарой" игры на высокие должности. А специалист по поддержанию системы - это должность высокая... Как же Вам удалось? - Он сделал очередной глоток, тем не менее не убирая взгляда с покрывшегося потом Виктора.
- Им... - выдавил из себя программист, поправив сползшие с носа очки. - Им не известно моё прошлое. Точнее... я сделал так, что оно им стало неизвестно.
- Именно. - Довольный, словно кот, объевшийся сметаны, Князев откинулся на спинку стула, вонзив в осунувшегося Виктора презрительный взгляд. - А я могу сделать так, что оно им станет известно.