– Не вопрос, брателла. Ик. Только я за руль выпимши не сяду, – предупредил Колян, целясь из графина в стопку.
– Не садись, – пьяно мотнул головой пришелец, – ловя стопкой струйку живительного напитка.
– Юрок! – толкнул свесившего на грудь голову брата Колян после того, как содержимое графина было разлито по стопкам, тарелкам и салатникам. – Не спи, а то замерзнешь! Ик… Ты Федора Николаевича проведывать пойдешь?
– Кого? – поднял тяжелые веки Юрий.
– Кого-кого, – передразнил Колян, вручая брату стопку. – Сына моего!
Трем молодцам собраться, только подпоясаться. И вот, поддерживая друг друга они вышли из дома.
– Лекс, ик… ко мне! Столбиком стоять! Молодец… ик, – хозяин вытащил из прихваченной сумки с выпивкой и закуской палку колбасы и воткнул в зубы стоявшему словно суслик на задних лапах псу. После чего обратился к поддерживающему Юрия гостю: – Леха, садись за руль. Ты же, если что, гаишника заги…ик…нотизировать сможешь?
– Чувак, ты гонишь, – на всякий случай произнес владыка, привычно не понимая вопроса.
– Понятно, – кивнул Колян. – Будем вызывать такси.
– По што? – вопросил гость.
– К роддому нас отвезет, – последовал ответ. – А где мой мобильник?
– Нешто ты сам дорогу к избе-рожальне не ведаешь? – подивился Леший. – Так то я проведу.
– Ик… Это чо? – Колян едва не упал, отшатнувшись от замерцавшего перед ними облака белесого марева.
– Где? – не открывая глаз, поинтересовался поддерживаемый владыкой Юрий.
Глава 7
– Терентий! – кликнул владыка, когда они, поддерживая друг друга, вывалились из облака перехода.
– Ик, – икнул Колян, узрев материализовавшегося перед ними лохматого бородача со свеже-ошкуренным двухметровым посохом в руках. Одежду мужика густо покрывали листья и клочки коры.
– Ты кто? – уставился на странного мужика открывший глаза Юрий. – Баба Яга?
Подняв от удивления брови, владыка воззрился на Юрия. Оказывается Яга и в здешних краях известна. Только разве ж она на Терентия похожа?
– Не, – словно услышав мысли пришельца, возразил брату Колян, – он больше на лешего похож.
– На меня-а? – не поверил Леший.
Выпучив глаза, лесовик смотрел на вторгшуюся в его владения троицу. Нет, пьяной компанией его было не удивить. Поди не тверезые людишки весь лес битым бутылочным стеклом усеяли. Но чтобы владыка… Да еще в компании с людишками…
– Чего изволишь, владыка? – все же молвил он.
– Домового изволю, – пошатнулся Леший и хлопнул по плечу Коляна. – У боярина сын родился, а терем без присмотра. Колян, ты как доселе без домового жил?
– Лех, ты со своими гипнотизерскими штучками завязывай, – ни разу не икнув, заявил Колян, – а то я обижусь.
– Н-не обидишься, – возразил брату снова открывший глаза Юрий, – ты же под гипнозом. Давай лучше выпьем?
– Не вопрос, – Колян опустил сумку на землю и обратился к Терентию: – Леший, пить будешь?
Тот вопросительно посмотрел на истинного Лешего, который сам мало что понимал, и от того все больше хмурился. Решив, что вразумлять людишек сейчас не время и не место, он повторно спросил лесовика про домового.
– Дык, я ж сказывал тебе, владыка, что без малого полвека прошло, как тайный народец людской град покинул.
– Чувак, ты гонишь! – грозно воззрился на лесовика владыка, принимая у Коляна пластиковый стаканчик.
– За Федора Николаича! – провозгласил тост оживший на свежем воздухе Юрий.
– Ух, йо-о-о! – оценил проглоченную жидкость Терентий, выхватил у Коляна маринованный огурчик, смачно его схрумкал, почесал шею под бородой и, прищурив глаза, будто бы что-то обмысливая, заговорил: – Была тут недалече деревенька в пять дворов. Давненько там никто не живет, да и хатенки все порушились и бурьяном да подлеском поросли. Одначе когда я туды последний раз наведывался, одна избушка средь зарослей еще стояла. Держалась стараниями домовенка, который не желал покидать насиженное веками место. Токма как просеку прорубили, да транвай ентот лиликтрический бегать начал, я в ту сторону больше не хаживаю, и там ли тот домовенок, не ведаю.
– Во, мужик загоняет с одного стакана! – восхитился Колян.
– Гипноз, с видом знатока пояснил неожиданно взбодрившийся Юрий, на которого напал похмельный жрун, и он усердно работал челюстями, уминая собранные братом закуски.