– Послушайте, мистер Креншо. Я ведь сказала, что вы позвонили мне не вовремя. Что еще вы собираетесь мне сказать? Что я баллотируюсь? Да. Но я делаю вещи по-своему, в собственном ритме. Мне совсем не хочется быть фигурой на чьей-то шахматной доске. Когда я захочу заявить о себе, вы получите пресс-релиз. Тогда и поговорим. Но сообщайте лишь новости. Не надо делать мне одолжения. Политика не предполагает оказания услуг и публичного подхалимства. Пора муниципальному совету усвоить этот урок.
Наступила пауза. Ей показалось, она слышит, как по бумаге скрипит перо.
– Могу я вас процитировать? - спросил Гарри Креншо.
Джиллиан вновь ощутила в животе болезненный спазм. Болела голова. Пустота внутри, казалось, разрасталась.
– Да пошел ты! - рявкнула она и бросила трубку. Но она не сказала «нет».
Попробуй найди меня.
Майкл стоял в темной комнате гостиницы «Боярышник», уставившись в окно. В стекло барабанил ледяной дождь. Почему-то этот звук напомнил ему о шуршании автомобильных шин по гравию. От дыхания стекло запотело, и он лениво поднял палец, чтобы нарисовать на окне улыбающееся лицо.
Прищурившись, он всматривался в ночь, постепенно приходя в себя. Опустившаяся на городок пелена проливного дождя мешала хорошо разглядеть вид из окна. Ему казалось, там, под ледяным дождем, с тоской глядя на него, на углу улицы должна стоять Скутер. Но это лишено всякого смысла. Как может она быть там, если на самом деле она здесь, с ним?
В нем все еще играл адреналин - явно избыточный, отчего Майклу казалось, что его бьет дрожь. Возможно, так оно и было. На лице его промелькнула беспричинная улыбка, и он повернулся, всматриваясь во мрак комнаты. И сразу же заметил девочку в темном углу между комодом и стеной. Вокруг нее было это неземное свечение, и она сама вырисовывалась смутным силуэтом, подобно тому, как сквозь закрытые веки просвечивает солнце.
Потом она пропала. Он обшарил взглядом комнату. Она стояла в дверном проеме в ванную. У торшера в углу. Рядом с ним. Потерявшаяся девочка. Он все время видел ее боковым зрением, словно ее образ навсегда отпечатался в его сознании или, по меньшей мере, в сетчатке. Она его преследовала. То и дело он улавливал аромат попкорна или горячего какао и знал, что она все еще здесь. Теперь она сделалась его постоянной спутницей - близкой и при этом более далекой, чем раньше. Об этом, во всяком случае, позаботились уродливые женщины. Они не давали им встретиться. Запугивали ее. Запугивали и Майкла тоже.
«О Господи», - подумал он, содрогаясь при мысли о них, об их прикосновениях.
Не важно, что именно они сделали - он ведь им сопротивлялся. А теперь девочка с ним надолго, он это чувствовал. Там, в поле бокового зрения, на краю его реальности. Она все время преследует его, но ему не страшно.
Она преследует его не для того, чтобы напугать. Он не сразу это понял, но теперь знает. Это все ее печаль.
Попробуй найди меня.
– Я стараюсь, - проговорил он в темноту, обращаясь к девочке, прячущейся где-то в тени.
Но дело обстояло не совсем так. Ибо на кровати были разложены все бумаги, которые он распечатал на работе предыдущей ночью, - результаты поисков неуловимой Скутер, потерявшейся девочки. Которая на самом деле, возможно, и не терялась.
Майкл нахмурился. Почему на улице так быстро стемнело? Сколько времени стоял он у окна? Ночь опускалась постепенно, а потом сумерки в один миг уступили место полной темноте. Что происходит?
Еще один вопрос, ответ на который ему известен.
– Ну давай, сделай же что-нибудь, - скомандовал он себе.
Удрученно вздохнув, он подошел к тумбочке и зажег старинную лампу из дутого стекла. Вот из-за таких мелочей Майкл предпочитал старые гостиницы современным. Не мешало бы, чтобы тут было почище, но зато в этих комнатах чувствовалась индивидуальность. Кто-то не поленился продумать оформление, вместо того чтобы по шаблону налепить тысячу номеров, напоминающих выгородки в «Краков и Бестер». Долго ему пришлось трудиться, чтобы перебраться из такого закутка в кабинет.
Усевшись на край кровати, Майкл стал просматривать листки, разложенные на цветастом покрывале. Слишком много имен и фамилий. Имена, адреса, фотографии. Карты.
И сделанный им набросок дома на Лесной дороге. Вернувшись в гостиницу, он по странной прихоти показал рисунок женщине за стойкой, спросив ее, видела ли она этот дом. Поначалу он подумал, что получит отрицательный ответ, но тут женщина заморгала и облизала губы; лицо ее слегка побледнело. Она кивнула.
– Думаю, да, - сказала она, но не помню где. Ваш приятель хочет его купить?
Майкл вновь воспользовался придуманной им версией.
– Да.
Улыбка, тронувшая уголки ее губ, казалась почти болезненной.
– Не стала бы жить там ни за какие деньги, - сказала вдруг она.
Глаза ее широко раскрылись, когда до нее дошло, что она произнесла это вслух и могла ненароком его обидеть.
Поблагодарив ее, он пошел через вестибюль, еще более озадаченный, но у лифта задержался. В холле за чашкой чая или кофе сидели, оживленно беседуя, две женщины. Они говорили с акцентом, и ему в голову пришла ужасная мысль. Он немного боялся приблизиться к ним, боялся услышать ответ. Они явно были не местными, а приезжими. По акценту он понял, что они немки или австрийки.
– Извините, - начал он.
Казалось, женщины были испуганы. Только тогда Майкл сообразил, как он выглядит. Вот уже несколько дней бродя по лесу, он не брился. Нервно улыбнувшись, он объяснил свою просьбу.
– Очень жаль, - сказала старшая, худощавая блондинка лет пятидесяти. - Мы не из Америки.
Майкл поднял рисунок в полной уверенности, что, увидев жирные пятна на бумаге, женщины станут еще более осторожными.
– Может быть, вы случайно проезжали мимо?
– Боюсь, что нет, - вежливо сказала блондинка. Но ее приятельница нахмурилась, рассматривая рисунок. Эта женщина была темноволосой и темноглазой, ниже ростом и полнее первой.
– Этого дома я не знаю, - произнесла она с сильным акцентом. Но он мне напоминает что-то., что-то такое…- Она взглянула на блондинку. - Думаю, одно здание в Дюссельдорфе. Ты его знаешь?
Блондинка побледнела, веки ее затрепетали.
– Да. Я… они ведь на самом деле не очень похожи, да? Что-то общее в облике. Разве тот дом был в Дюссельдорфе? Не могу вспомнить.
Поблагодарив их, Майкл быстро зашагал прочь, сбитый с толку их реакцией и словами. Что все это значит? Дом казался смутно знакомым едва ли не всякой женщине, словно она видела его во сне, и при этом неизменно внушал ужас. В Германии был другой такой же? Сколько еще их может быть?
Слишком много вопросов, но некоторые из них лишь отвлекают от цели. В этой истории немало таинственного, но в конечном счете не все одинаково важно. Главное внимание Майкла было направлено на дом на Лесной дороге и на происходящие там странности. Больше всего его беспокоили Джиллиан и потерявшаяся девочка, Скутер. Остальные волновавшие его вопросы могли подождать. Прежде всего надо найти тот проклятый дом.
На кровати были разбросаны листки бумаги. Он старался не смотреть на один нужный ему листок, но пальцы сами тянулись к нему.
Ледяные иглы продолжали обстреливать окно. В поле бокового зрения маячила потерявшаяся девочка. Когда он бросил взгляд на темное стекло, ему показалось, что девочка исчезла. Он даже подумал, что если закроет глаза, то увидит ее лучше. Абсурд, но эта мысль его не оставляла. Он провел пальцами по странице, обыкновенному бумажному листку, распечатанному на компьютере.
«ПРОДАЕТСЯ».
Совпадения быть не могло. Девочка преследовала его на всем пути до гостиницы, стоя у полудюжины табличек с надписью «Продается».
Майкл поднес листок поближе к лампе - казалось, тени сгущались, подбираясь все ближе к идущему от нее свету, - и стал изучать фотографию агента по недвижимости из Эймсбери. Снимок женщины пятидесяти с небольшим лет, которую звали Сьюзен Барнс. Обесцвеченные волосы. Лицо женщины, переступившей границу среднего возраста. Можно было найти тысячу доводов, чтобы не согласиться с тем, что женщина на снимке была когда-то той заблудившейся девочкой, которую он подобрал на обочине дороги, едва не сбив своей машиной, - прелестный белокурый ангел в крестьянской кофточке. Но Майкл не искал доводов, отрицающих этот факт. Просто не мог.