И он вышел из кельи на улицу, оставив обомлевшего священника сидеть на стуле. Был поздний вечер, солнце почти скрылось за горизонтом, но небо ещё полыхало багровым пламенем заката, становясь то лиловым, то золотым, то алым, словно где-то разгорелся гигантский, немного прикрытый костёр. Казалось, что вот-вот небо расплавится и закапает обжигающим смоляным дождём, смывая и прожигая землю. Но было видно, что с противоположной стороны небосвода надвигается ночная темнота, прохладная и таинственная, со всеми её чудесами и ужасами.
Инквизитор передёрнул плечами и, обернувшись к ожидающему его стражнику, резко спросил:
– Телега прибыла?
– Так точно, несколько минут назад. Мы её отправили на задний двор, завтра разгрузим.
– Сегодня. За ночь многое может случиться. Дьявол не дремлет.
– Так точно. Сейчас найду остальных, и мы всё сделаем.
– Хорошо, – он ещё раз недовольно посмотрел на темнеющее небо и, поманив стражника за собой, направился в келью, – ты узнал то, о чём я тебя просил?
– Так точно. Не вызывать подозрений было сложно и потому удалось добыть сравнительно немного. Зовут Сильвия. Живёт с родителями. Ни брата, ни сестры, ни жениха не имеет. Ладит в деревне со всеми. Только вот, не всё просто.
– Рассказывай.
– Тут дело вот в чём, – стражник пожал плечами, – те, с кем она живёт, ей вроде бы и не родители. Я краем уха слышал, что она подкидыш. В лес ходить не боится, любит животных, они её тоже весьма любят. Красивая, конечно, девка, но уж больно не по-деревенски. Сколько живу, никогда таких в глуши не видел.
– Понятно. Можешь идти выполнять приказ.
Стражник поклонился и тут же отправился прочь, стараясь как можно быстрее убраться с глаз инквизитора. А тот задумчиво посмотрел в поле, где деревенские девушки с песнями водили хороводы вокруг костра, и, скривив красивые губы в улыбке, протянул с непонятной интонацией:
– Сильвия.
Подожди. Постой. Не уходи.
Куда спешить, ведь время не вернётся.
Почувствуй ветер, поцелуй цветы,
Пусть мир природы прямо в сердце льётся.
Подожди. Ты не спеши уйти.
Пусть все дела останутся за краем.
И подари мгновенье тишины,
Своей душе, истерзанной словами.
В деревне давно никто не рисковал ходить далеко в лес. Всем было известно, что оборотни, хозяева территории, незваных гостей не жалуют. Ладно, если живым выберешься. И ограничивались только пролеском и светлыми полянами, молча соблюдая границу. Но для Сильвии этот закон не имел значения. За свои семнадцать лет она ни разу не подвергалась нападению нечисти и безбоязненно заходила в буреломы.
Постой. Твои дела не убегут,
Даже если ты и опоздаешь.
Ну а года твои, увы, уйдут,
И всё, что мог найти, ты потеряешь…
Все привыкли, что она часто уходит в лес, а набранными ягодами и орехами делится с деревенской ребятнёй. Сперва, многие недоумевали и даже подозревали её в сговоре с нечистью, но плохого от неё никто не видел, а в поисках в лесу сбежавших домашних животных ей равных не было. Сильвия никому ни в чём не отказывала, помогая всем, чем могла, а насколько её обожали дети, и преувеличить сложно. Так что все привыкли и стали просить найти те или иные травы, ягоды, мёд, взамен помогая её родителям, пока она в лесу.
Сама девушка свои частые прогулки объясняла тем, что её тянет к лесной тишине. Вот и сейчас она сидела на небольшом, освещённом лучами полуденного солнца холме и, напевая простенькую песенку, собирала землянику. Ягоды созрели крупные, сочные, иногда она сама не могла сдержаться и отправляла очередную ягодку в рот, с наслаждением ощущая сладкий прохладный сок.
Не уходи. Прислушайся к себе,
Душа на все вопросы даст ответы.
Ты улыбнись сияющей звезде,
Но не стремись узнать её секреты…
Сильвия улыбнулась, подставляя вьющейся вокруг бабочке ладонь, и тихонько допела последний куплет, стараясь не спугнуть и любуясь узором её крыльев.
Замри на месте, оглянись вокруг…
Не к этому ли надо нам стремиться?
И я кричу тебе, мой незнакомый друг:
«Не уходи. Постой. Не надо торопиться.»
– А ты не из трусливых, – неожиданно раздался за её спиной ровный голос, – так далеко в лес заходить.
Девушка испуганно вскрикнула и, быстро вскочив, обернулась, выставляя перед собой распятие. От резкого движения гребень, сдерживающий её волосы, выскочил и упал на землю, позволяя кудрям взметнуться над землёй и золотым дождём осыпаться обратно на плечи, лоб и спину. Её глаза в ту секунду были настолько расширены от ужаса, а лицо настолько бледно, что инквизитор невольно выругал себя за ребячью выходку, но с места не сдвинулся, продолжая прислоняться плечом к дереву.