Что-то зловещее чудилось в наступившей тишине. Вот-вот должны были грянуть выстрелы, послышаться крикн команды… Но ничего подобного не происходило.
Оксана в душе ликовала. «Ага, господа, и здесь вас нашли! Ну держитесь теперь, господин полковник! Отплатят вам партизаны за все!»
Она напряженно всматривалась в чащу. Не верила наступившей тишине. Взгляд ее искал и не мог найти ни подозрительного колыхания листвы, ни мелькнувшей тени между деревьями. Она спокойно смотрела вокруг, а мысленно твердила: «Ребята, не тяните же. Начинайте!»
Внезапно полковник повернулся к ней.
— Фрейлейн Оксана, я прошу вас, встаньте рядом.
Оксана не шевельнулась. Носке крепко схватил ее за руку, с силой притянул к сосне, сказал примирительно:
— Я прошу вас, будьте со мной. Как вы считаете, что происходит на острове?
Оксана пожала плечами.
— Не знаю, господин полковник, все так неожиданно, так загадочно.
Она взглянула на Носке, подумала злорадно: «А вы, оказывается, побаиваетесь, господин полковник!»
Носке наклонился к Оксане и попросил ее передать партизанам, что на раздумье им дается ровно три минуты, после чего будет открыт огонь.
— Братья партизаны! — громко крикнула Оксана и шагнула вперед. — Вы видите этого вояку? Он вам дает три минуты. А ну, покажите, на что вы способны!
Однако и на этот раз из леса отклика не было. Складывалось впечатление, что просто смельчакам требовались автоматы, они их достали и покинули остров.
«Вот тебе и партизаны!» — Настроение у Оксаны упало, на душе стало горько.
«Как же так, — думала она, — убили часового, захватили оружие и убежали? Надо же было взять его живым или мертвым!»
И вдруг из-за деревьев, слегка переваливаясь на слабеньких ножках, вышла совсем маленькая девочка. Все остолбенели.
Оксана зажмурилась: уж не снится ли ей все это? Девочка? Откуда? И одна-одинешенька. Кто-то послал ее сюда или сама заблудилась?.. Оксана терялась в догадках. Между тем девчушка направилась прямо к ней, позвала радостно:
— Ма-ма!
Девочка споткнулась, упала и тут же стала поспешно подниматься.
— Ма-ма! — опять закричала она и потянулась к Оксане.
Та не выдержала, рванулась к ребенку. Но полковник схватил ее руку.
— Фрейлейн Оксана, ни с места! Это провокация. Неужели не видите? Ни с места!
Девочка с трудом поднялась и заковыляла к Оксане, что-то лепеча.
— Боже мой! Откуда же эта малышка? — Оксана попыталась высвободиться из цепких рук Носке.
— Стойте! Стрелять буду! — Полковник направил пистолет на девочку.
Он был почти уверен, что у нее спрятана бомба, — верный способ взорвать их всех. Вдруг, будто не слышала, Оксана резко оттолкнула полковника, подхватила ребенка на руки, прижала к себе. Девочка была босая, в линялом платьице, личико заплаканное, грязное.
— Не бойся, я с тобой… — тихо говорила Оксана. — Мы найдем маму, не бойся…
— Фрейлейн Оксана! — не выдержал полковник. — Что за шутки? Разве вы не понимаете, что ребенок партизанский? Оставьте его!
— И не подумаю! При чем тут партизаны! Это сиротка… Посмотрите, какая она, — кожа да кости, легкая, как перышко. Ее накормить надо!
Оксана хотела подойти к столу, где лежали остатки вчерашнего ужина. Но полковник с силой вырвал девочку из ее рук.
— Вы не выполняете мои приказы, фрейлейн! Я вас расстреляю! Ефрейтор Купце! Привяжите ребенка к дереву. Это партизанский заложник!
Кунце крепко привязал девочку к сосне. Та зашлась в плаче.
Оксана хотела подбежать к ребенку, хоть как-то успокоить, но ефрейтор крепко держал ее за плечи.
— Ты не человек, Кунце. Пу-сти… Бог вам этого не простит! Увидишь — не простит…
Оксана недоумевала: «Где же партизаны? Почему молчат? Неужели не видят всего этого?..»
За спиной, в нескольких шагах, потрескивал костер. Бирюзовой голубизной сияло небо над поляной. Щебетали птицы.
Ни подозрительных звуков, ни выстрелов. Только плач испуганного ребенка.
Фашисты понемногу успокоились. Прошло еще несколько минут, партизаны не появлялись. Даже девочка, утомившись, замолчала.
Немцы приободрились. Полковник позвал к себе обер-лейтенанта. О чем-то посовещавшись с ним, подошел к Оксане, оттолкнул солдата.
— Фрейлейн, понимаю, вы женщина, вам больно и тяжело видеть все это, но с девочкой ничего плохого не случится. Ее послал нам сам господь бог. Я вас попрошу, фрейлейн, об одной услуге.
— Я вас слушаю, господин полковник.