– Обычный крысиный яд, – ответил за Реброва Павел. – Валера рассказал мне о Лиле Агневской, о том, что она ветеринар. Я и до этого все знал, тем более что сегодня был у нее, допрашивал. Нервная особа, очень неприятная…
Женя с Наташей переглянулись, Наташа поджала губы и повела плечами, мол, теперь понятно, почему она была такая нервная и злая.
– Я интересовался, какими препаратами усыпляют животных в ветеринарных клиниках. Нет, ничего подобного в кофе не было обнаружено. Повторяю, обычный крысиный яд, который можно заказать в любом интернет-магазине. Никаких связей-знакомств со специальными организациями, лабораториями или институтами здесь бы не понадобилось.
– Ее телефон на самом деле могли взломать? – спросила Женя Павла, переключаясь на другую тему. – Ведь это с ее телефона были посланы сообщения о трасологе…
– Или взломали, во что я не верю, – уверенно ответил Журавлев, – или просто кто-то на время взял ее телефон. Это могло произойти где угодно: и в парикмахерской, и в поликлинике, и в магазине… Но она так и не вспомнила, где могла бы оставить его… И вообще, с ней было трудно разговаривать, она была вся как комок нервов. Она сильно нервничала.
– Меня вот лично это настораживает, – сказала Наташа. – Чего бы ей так нервничать-то? Это же не с ней приключилась беда. Может, она просто брата своего ненавидит? Что там с наследственными делами? Может, родители ему квартиру отписали, а ей – фигу с маслом… Может, реально существует причина неприязненного отношения к брату?
– Да нет… – ответил Павел. – Ничего такого я не заметил. Думаю, у нее какие-то свои проблемы. Возможно, это связано с ее родителями, которые в полном недоумении, что она ничего не рассказала им о проблемах брата…
Женя слушала разговоры за столом, наблюдала за тем, как и кто ест, сама поела немного, выпила тоже виски, и в который уже раз поняла, как и совсем недавно в лесу, когда они, Женя, Наташа, Юрий и Валя-Вика, рассуждали на эту тему, что все версии ведут в тупик. Какие бы варианты мотивов ни выдвигались, как бы ни пытались связать личность жертвы с Юрием и Сапроново, все рассыпалось и казалось полной глупостью.
– Да, куда проще было бы, если бы была убита Надежда Занозина, любовница Агневского, – сказал Петр, и все уставились на него. – Вы чего это на меня так странно смотрите? Думаете, я сморозил глупость?
21. Май 2024
Настя
Хоть ее и предупредили, что это будет всего лишь разговор, встреча с тремя мужчинами в кабинете следователя смахивала все же на допрос. Один мужчина представился адвокатом Юрия, другой – Ребров, оказался коллегой Журавлева, тоже следователем.
Они старались вести себя корректно и даже нежно, заваливая ее самыми разными вопросами. Она едва успевала ответить на один, как на нее тотчас сыпались и другие. И хотя вопросы были простые и отвечать на них было делом пустяковым, все равно это действовало на нервы, бесило.
Казалось, больше всего их интересует, любит ли она Юрия. И если любит, то как же так произошло, что он не поделился с ней детской психологической травмой. А ей-то откуда это знать? Ну, не поделился, значит, не считал нужным. Да он и сам наверняка объяснил это им тем, что не хотел показаться невесте слабаком. Это же так просто!
Спрашивали, когда и при каких обстоятельствах они познакомились с Юрой. Знакома ли она с его родителями и сестрой.
О родителях она еще могла что-то рассказать, особенно об отце, Антоне Сергеевиче, которого уважала и в котором видела в будущем Юру. Она была уверена, что в зрелом возрасте ее Юрочка будет таким же молодым, бодрым и красивым. Могла, конечно, пару слов сказать и о матери, Татьяне Васильевне, отметить ее преданность и домовитость. Но о таких женщинах и сказать-то особенно нечего. Такие клуши полезны лишь тем, что могут поделиться рецептом пирога или советом по выращиванию фиалок…
Адвокат этот, Бронников, задавал и почти интимные вопросы. К примеру, не замечала ли Настя ночью, находясь в одной постели с женихом, какие-то странности. На самом ли деле он страдал бессонницей? Кричал ли по ночам? Произносил ли во сне имена? Бормотал что-то? Его интересовало, ревновал ли Юра Настю. Или, наоборот, не ревновала ли Настя Юрия к кому-нибудь, к примеру, к коллегам по работе.
Коллеги по работе! Да там одни мужики! Она ему так и ответила, и тотчас получила пулю: вопрос, который обескуражил ее. Нет ли у Насти подозрения, что ее жених – гей? Да что они себе вообще позволяют? И что это за перекрестный идиотский допрос? Что им всем от нее нужно?