— Ловко, дружище… Очень ловко…
— Нам пора, — миролюбиво произнес Готтлиб. — Поднимайтесь, Ульрих. Нас всех заждались в «Имаго».
Спустя четверть часа мы покинули гостеприимный Бьюрен уже в статусе сотрудников проекта «Имаго».
Виланд ехал во внедорожнике впереди, в компании Готтлиба. Я с Ульрихом и Хаммоном следовала за ними и, глядя, как за окном проносятся аккуратные домики и сады, которые постепенно сменили огороды, поля и перелески, думала о том, что у нас есть, и что с этим делать.
Для начала мы выжили. Постепенно вечерело, длинная стрела шоссе таяла в золотистом свете усталого солнца, и я думала о том, сколько всего нам принес этот день. Встреча с Сумеречником и победа, моя договоренность с Хаммоном, разговор с Готтлибом и сражение с Ульрихом…
Я покосилась в сторону своего куратора. Ульрих дремал, откинувшись на сиденье. Быстрые манипуляции Готтлиба поставили его на ноги, и я невольно задумалась о том, кем на самом деле был доктор Дедрик Готтлиб.
Ведьмак? Непохоже. Мы всегда чувствуем своих.
Еще мы узнали о том, что проект «Имаго» способен усилить ведьму на несколько уровней или вообще превратить в инквизитора, заместив гормоны, как это случилось с Виландом.
А еще — мать и сестра Арна были куколками. Рожденные людьми, они смогли трансформироваться в ведьм.
Я не могла не волноваться за него. Снова и снова повторяла себе: он это переживет, мы это проработаем и пройдем — но даже представить боялась, что именно он сейчас чувствует. Хотя Виланд смог выплеснуть свой гнев и утолить жажду мести. В некотором смысле это было даже хорошо.
— О чем задумалась, Инга? — негромко полюбопытствовал Ульрих. Я покосилась на него: он не открыл глаз и по-прежнему казался спящим.
Я заметила, как напрягся Хаммон, который сидел впереди, рядом с водителем.
— О сегодняшнем дне, — честно сказала я. — В нем было очень много всего.
Хаммон провел ладонью по лицу, и мне показалось, что он пытается от нас заслониться. Ульрих открыл глаза, со стоном сел поудобнее и произнес:
— Я всегда относился к тебе хорошо. Ты мне нравишься, Инга, это правда.
Мне стоило большого труда сохранять невозмутимое выражение лица.
— Какой ответ вы хотите от меня услышать, господин Ванд? — осведомилась я. Ульрих болезненно скривился. Каждое движение по-прежнему причиняло ему боль. Ульрих знатно его приложил. Лицо куратора сейчас напоминало плохо слепленную маску из красной глины.
— Пока я хочу, чтобы ты послушала, — сказал он. — Готтлиб предложит повысить твой уровень. Обязательно, если еще не предложил. Откажись.
На мгновение меня накрыло — мне показалось, что я превратилась в туго сжатую пружину. Избитый и изувеченный, Ульрих все равно мог влиять на меня. С него сталось бы и новую печать поставить — просто для того, чтобы разозлить Виланда и показать, кому я принадлежу на самом деле.
Ко мне снова вернулось то чувство, с которым я совсем недавно входила в кабинет куратора. Не делаешь ничего плохого — и все равно стремишься опустить голову как можно ниже.
— Он уже предлагал, — ответила я. — Хотел поднять меня на уровень Мют. А я сказала, что ни в коем случае, потому что тогда мне придется видеться с вами каждый день. А мне этого не хочется.
Ульрих рассмеялся так, словно мне удалась особенно удачная шутка. У него лопнула нижняя губа, выступила кровь. Я поежилась.
Вскоре мы свернули с шоссе, и проселочная дорога понесла нас среди деревьев. Было в них нечто пугающее, что напомнило мне лес за Тихими холмами. Солнце уходило за растрепанные вершины, и мне слышался тоскливый скрип, словно деревья пытались склониться над дорогой и рассмотреть машины.
О чем, интересно, говорит Виланд с Готтлибом?
Мелькнул большой щит с надписью «Федеральный заповедник Кавентона. Проезд строго запрещен. Охраняемая зона». Чуть поодаль я заметила раскрытые ворота, которые почти улеглись на землю. Ульрих поймал направление моего взгляда и произнес:
— Тут другая охрана.
— Я так и поняла, — ответила я. Научный центр «Имаго» явно прикрыли так же, как и Виланд — свой домик в лесу. Какой-нибудь грибник будет ходить рядом с корзинкой и ничего не увидит. Впрочем, обстановка тут была такая, что местные пойдут за грибами куда угодно, только не сюда.
Ощущение взгляда на затылке становилось все сильнее.
— Ты поняла? — гнусаво произнес Ульрих, с кривой гримасой ощупывая нос. — Не соглашайся на предложения Готтлиба. Ни на какие предложения. Я понимаю, что ты пыталась найти выход из ситуации и вытянуть этого дуболома, — он болезненно скривился. — Но знаешь, ты нашла вход в проблему. Вот и все.