Некоторое время мы дружно смотрели на громадину под чехлом. Потом Ульрих не вытерпел и поинтересовался:
— Как же вы угнали эту махину?
Арн ухмыльнулся и снова стал похож на актера — который, допустим, играет спецагента или лихого искателя приключений. И стащить у военных установку для генерации пси-волны для него не составляет ни малейшего труда.
— Ну, когда за дело берутся ведьмак и инквизитор, — с определенной бравадой сообщил Арн, — то у них, как правило, все получается.
Хаммон, который по-прежнему выглядел хмурым и больным, добавил:
— Плюс еще я привлек старых товарищей.
Да, похоже, там была целая боевая операция. Инквизиция, ведьмаки и террористы — такое не каждый день увидишь. И наверняка генерал Томат уже несется сюда, чтобы разнести все это место по камушку.
Медлить было нельзя.
Волки выли, не переставая. Должно быть, излучение из багажника машины Ульриха причиняло им боль. «Потерпите немного, — подумала я. — Скоро все кончится. Скоро не будет ни ведьм, ни инквизиторов, и всех вас выпустят на волю».
Вой оборвался. Похоже, меня услышали.
— Ладно, за дело, — уверенно сказал Ульрих, взяв на себя управление. — Инга, иди в лабораторию и занимай место. Я знаю способ, как туда доставить эту дрянь.
На мгновение мне сделалось не по себе, когда я представила, как одна войду в здание, полное спящих людей и буду подниматься по лестнице, залитой тусклым светом. Впрочем, почти сразу же мной овладела та лихая бравада обреченного, которая заставляет шагать к эшафоту с шутками и прибаутками.
Раньше начнем — раньше закончим. Хорошо бы утром уехать отсюда и забыть обо всем, что здесь случилось.
— Хорошо, — кивнула я, и Арн наконец-то дотронулся до моей руки.
— Я провожу, — произнес он. — Мало ли, что там.
Ульрих кивнул и поманил Хаммона.
— Давайте. Потом спускайся, ты нам понадобишься.
Мы вошли в здание, которое теперь почти полностью погрузилось во мрак. Тишину нарушало лишь дыхание спящих — мне казалось, что я слышу всех, кто спит. Арн по-прежнему держал меня за руку — мы прошли через слабо освещенный коридор к лестнице, и он спросил:
— Где моя мать и Кира?
Я пожала плечами. Почему-то за все это время я почти не вспоминала о них.
— Ульрих сказал, что они спят. Что все будет в порядке.
— Ты ему доверяешь?
Мы вышли на лестницу — я вспомнила, как недавно мы поднимались здесь с Хаммоном. Мне было страшно. Снаружи донесся рев и грохот — я вздрогнула, поняла, что все уже началось. Скоро Ульрих снимет с меня печати, и я приведу в действие обе установки.
Все в мире станут заурядами — и это будет необратимо.
Я неожиданно обнаружила, что меня колотит озноб. Арн тоже это почувствовал — мы поднялись на нужный этаж, вышли в коридор, и он быстрым, порывистым движением обнял меня и прошептал:
— Все будет хорошо, Инга. Мы справимся. Веришь?
Я уткнулась лицом в его грудь и на какое-то время позволила себе стать маленькой и слабой — той, которая когда-то рыдала в больничной палате, залитой солнечным светом, той, которую тогда никто не обнял и не разделил ни боли, ни страха. Возможно, это было все, что у меня осталось: прижаться к любимому человеку среди грохота и рева и на мгновение разрешить себе заплакать.
Но минута слабости прошла — я понимала, что медлить нельзя, и повела плечами, освобождаясь из рук Арна.
— Все будет хорошо, — произнес он, глядя мне в лицо. — Мы справимся, Инга. Мы со всем справимся.
И я поверила ему.
Лаборатория Готтлиба была пуста — если, конечно, не считать ассистентки, которая свернулась калачиком возле стола и сладко спала. Арн окинул ее скептическим взглядом, но ничего не сказал. Я села в уже знакомое кресло, и грохот снаружи усилился.
— Что они делают? — спросила я. Арн выглянул в окно и ответил:
— Поставили установку на подъемник.
Я не выдержала и тоже посмотрела в окно — картина была, как из боевика. Установка была похожа на металлического сверкающего ежа, который недовольно выставил иголки — ежу не нравилось, что его умудрились взгромоздить на подъемник и теперь тащили неизвестно куда. Каким-то чудом рядом с ним держался Ульрих: увидев нас, он призывно замахал рукой и крикнул:
— Открывайте окно! Я залезу!
Арн подчинился, и вскоре Ульрих спрыгнул с подоконника и, подойдя к креслу, протянул мне несколько датчиков на липучках.
— На виски, — приказал он. — Машинка уже работает.
Но закрепить датчики я не успела. Послышалось легкое предупреждающее покашливание, и голос Готтлиба произнес: