– Ага, значит, ежедневная стряпня – это ради меня?
– Надо же дите столичное худосочное подкормить.
– А не жалеешь, что педагогом стала? – Вера подняла голову от грядки и посмотрела на тетю.
– Нисколечко! – без колебаний ответила Мария Николаевна. – В жизни повелось, что человек себе профессию выбирает, а меня профессия выбрала. Педагог – вот моя профессия. Это особое состояние души. И не потому, что я из династии педагогов. Наши с Ирочкой родители были педагогами, родители наших родителей… Я люблю учить детей всему хорошему, что знаю сама. Я искренне радуюсь их успехам. Огорчаюсь их неудачам. Я живу в полном согласии со своим внутренним миром. Работа для меня – это удовольствие! И поэтому могу назвать себя счастливой!
Когда Мария Николаевна произносила свой монолог, Вера с любовью смотрела на нее. И в эти минуты она твердо решила, что обязательно пойдет работать в школу! А ведь она с родителями не раз обсуждала, на кого ей пойти учиться, но любовь к профессии педагога, царившая в семье, победила. Ну как Вера могла пойти учиться на юриста или экономиста? Правда, неожиданно для матери дочь поступила на биологический факультет. Биологов в их династии не было. Ну что же, кому по сердцу магия чисел, кому – сонеты Шекспира, а кому – родобриум розетковидный.
Выбрать что-то свое трудно. Есть счастливые и целеустремленные люди, которые знают, чего хотят, и двигаются в нужном направлении. Но есть и другие, которые методом проб и ошибок, спотыкаясь, набивая шишки, идут к своей цели.
Еще в школьные годы она точно знала, кем она не станет никогда. Это был очень большой список. Она никогда не станет космонавтом. Потому что они сверхлюди, а она таковой не является. Она не хотела становиться артисткой. Потому что в этом мире царствует лицемерие и многое зависит от удачи. А удача, как известно, капризна, может и не улыбнуться. Она не станет художником, и не потому, что нет таланта. Преподаватель рисования как раз подчеркивал в ней это качество. А потому, что ей не была присуще та кропотливость, с которой художники выполняют свою работу, то есть творят. Она никогда не будет ловцом змей, так как панически их боится. Не хотела стать юристом. Кроме кропотливого изучения уймы законодательных актов это еще многочасовая болтовня. Это ей особенно не нравилось. И эта унизительная погоня за клиентами! Постоянное соприкосновение с людскими бедами. Сколько же нужно иметь сил, чтобы пропускать это через свое сердце. Наверное, ей не дано столько. А в полсилы она не смогла бы отдаваться делу жизни.
Если человек в свои неполные пятнадцать лет знает, кем он не хочет быть, это тоже огромное достижение. А биология ей нравилось всегда. И не в пятерках дело. Она считала, что это очень жизненно. Важно знать себя и окружающий мир! Сколько великих открытий накопило человечество в этой области! А сколько еще впереди еще более захватывающих и более потрясающих открытий! И может быть, кто-то из ее учеников прославит себя перспективными научными достижениями в области генетики или молекулярной биологии. Как знать. А она обязательно постарается привить им любовь к своему предмету.
Она вспомнила, как на третьем курсе поссорилась с Димой Брызгаловым, который изрек, что в педагогический институт идут те, у кого нет ума, в медицинский – у кого нет сердца, а в юридический – у кого нет ни того ни другого. Она-то как раз считала, что именно эти специальности – столпы, на которых держится все в обществе. Не разговаривала с ним неделю. Обиделась за всех педагогов, юристов и медиков. Потом помирились. Извинился он. Всего лишь неудачная шутка.
– Но дети разные. Их в классе не менее двадцати. Это двадцать характеров. И значит к каждому свой подход? – Вера вопросительно подняла глаза на Марию Николаевну.
– Конечно, к каждому свой, – не задумываясь, ответила Мария Николаевна. – Но главное, их нужно просто любить, верить в них, вселять в них уверенность, что они обязательно добьются своего, если будут стараться. Учитель должен любить свой предмет. А у детей любовь к предмету начинается с любви к учителю. Но что интересно, я тоже у них учусь. Я сама всю жизнь в ученицах хожу. У вашего поколения я тоже учусь. У вас другие мозги, другое мышление. Уж не говорю о том, как вы с техникой обращаетесь. Иногда ловлю себя на том, что говорю фразами, услышанными у детей.