Пожевав стрельчатых всходов нежной осоки, лосиха забиралась в густой островок ельника и ложилась. По утрам за болотом громко чуфыкали тетерева, трубили журавли, день-деньской воздух был наполнен птичьим трезвоном. Лосиха чутко прислушивалась к звукам.
Ее одолевала усталая истома. Отдыхая, она не двигалась, лежала, откинув ноги, полуприщурив утомленные глаза.
Старый лось не забывал подругу, хотя, изгнанный ею, уже давно жил в стороне. Он осторожно подходил к ельнику, смотрел на лосиху сквозь ветки.
Как-то вечером он вновь навестил лосиху. Просунул голову между ветвей и… встрепенулся: в густяке, вся мокрая, лежала лосиха и усердно лизала двух дрожащих лосят.
Лосята родились необыкновенно большие и крепкие. Уже после первых двух дней они твердо стояли на тонких ножках и с силой толкали тупыми мордочками в упругое вымя матери. Сперва новоявленная семья не выходила из ельника. Потом лосиха одна стала недалеко отлучаться. Чувствуя одиночество, лосята смиренно лежали, не смея пошевелить ухом. Красно-бурая шерсть надежно защищала их от любопытных глаз.
Росли лосята быстро. Мать и отец наделили их отменным здоровьем и крепким складом. Вскоре молодые стали проворно бегать за матерью, пробовали жевать былинки. Лосят все увлекало, все было интересно им. Гонялись за пичугами, резво прыгали через колодины. А набегавшись, безмятежно засыпали, уткнувшись мордами в теплое брюхо матери.
Лоси бдительно следили за безопасностью детей. Когда лосята убегали с глаз, лосиха тотчас догоняла их. При малейшем незнакомом шорохе в лесу семья быстро уходила. В часы отдыха старый лось ложился поодаль и не смыкал зорких глаз.
СУДЬБА ОДИНОКОГО ВОЛКА
Дождался волк весны, выжил серый. Много горьких дней позади. Лежит старый зверь у ручья, вытянув голову на передних лапах. Тепло. Через сеть ветвей на седую шкуру пятнами падает солнце. Журчит серебряная вода, в небе кричит одинокий сарыч. Тихий, мирный звон весны стоит кругом. Давно волк не видел отрадных дней, мучился, а теперь вновь почуял силу в душе своей, смирился, позабыл прошлое. Лежит в знакомом лесу у ручья, нежит старые кости теплом вешним да пожить еще собирается…
Остался в живых после страшного завтрака только он один, старый волк. Зубы, подточенные, надломленные, спасли его: не успел хорошо поесть. Еле ноги унес от деревни в то утро. Катался от боли в снегу, ветки грыз, лапы свои, но выжил.
Потерял волк семью, скучно серому. Выл напролет дни и ночи: звал волчицу, детей звал. Потом стал забывать. Голод заглушил горе.
Худо старому хищнику жить одному. Охотились стаей — дело шло куда лучше. Один — даже мышь не может поймать. Бродил исхудавший волк ночами и днями, а удачи не было. Отощал, сил не стало.
Когда зима перевалила на вторую половину и дни прибыли, зверь ободрился. Пришло время волчьих свадеб. Снова денно и нощно бегал зверь по лесам, только уже не в унынии, а в небывалом подъеме духа. Прислушивался ко всяким звукам, другую волчицу искал. Но ничего не выходило. И не потому, что пары не нашлось. Стар, видно, стал жених, не по нраву пришелся невестам..
В феврале это было. Несколько дней завывала метель. Схоронила, упрятала все под косыми суметами снежными. И стихла. Выбрался волк из глубокой норы, отправился в поле. Долго сидел на высоком холме, слушал ночь. Потом, вскинув голову, осторожно и коротко взвыл. Взвыл и прислушался. Донесся ответный вой. Не медля, волк побежал в его сторону. Проскакал по торному снегу с километр, сел и опять голос подал. Снова вдали послышался вой. Встретились звери. Старый волк деловито обнюхал волчицу, в знак одобрения приветливо помахал облезшим хвостом. Остроухая, поджарая и по-волчьи, наверно, очень красивая, косо смотрела волчица на волка. Кто знает, что нашла в нем худого она, только этим и кончилось их знакомство. Рявкнула грозно волчица, поленом пышный хвост оттянула и прочь ушла…
Стойкая память у старого волка. Лежит у ручья в лесу, который раз переживает несчастную зиму. Но это все позади. Вновь брюхо полное, вновь солнце яркое, чего еще надо серому? Солнце печет, ручей журчит, оскаливши зубы, дремлет хищник…
МЕДВЕЖИЙ ДЕНЬ
Пришла весна и в дремучий бор. Тихим шумом наполнился лес. Деревья расправляли спутанные ветви, дружно пробивалась к свету зелень.
С большим опозданием очнулся медведь в берлоге от зимней длительной дремоты. Оперевшись на широко расставленные передние лапы, долго нюхал воздух. В нос ударил терпкий лесной запах, и он вылез из-под корней старой ели.