Почуяв запах вина, Федька потянулся за Толькой.
— Толька, беги на гору! — крикнул Митька.
Но Толька уже сунул горлышко бутылки в пасть медведю. Федька, посапывая, жадно тянул лакомое питье. Какая там соска! Чуть ли не вся бутылка исчезла в его широко раскрытой пасти.
— Не так! — снова закричал Митька. — Не давай ему все! Заманивай за собой, пусть санки везет!..
Толька с трудом вырвал у Федьки бутылку, которую тот старался удержать лапами.
— Ой, мама! Да он соску проглотил!
Действительно, в розовой Федькиной пасти, которую он раскрывал, стараясь дотянуться до бутылки, соски не было.
Ну и шум тут поднялся! Федька громко ворчал и рвался к Тольке. Митька едва удерживал медведя за ошейник. Ребята хохотали, прыгая вокруг них. Особенно ликовал Борька Шапкин.
— Вот это да! Вот это укротители!
Толька, отскочив от медведя, побежал в гору. Федька кинулся за ним. Сани, привязанные к Федькиному ошейнику, поволоклись сзади. Стараясь догнать Тольку, медведь, пыхтя и фыркая, резво бежал за соблазнителем.
— Ай да Федька! — поощрял Борька. — Догоняй! И вправду умный медведь.
— Теперь умный, а раньше что ты говорил? — огрызнулся Митька на бегу.
— Кто ж его знал, что он такой.
А Толька, добежав до вершины горы, вскочил на оставленные кем-то из ребят санки и помчался под гору, держа бутылку в руках. Увидев, что соблазнительная бутылка снова уходит от него, Федька бросился вдогонку, но, поскользнувшись, не удержался и кубарем покатился с крутизны.
— Смотрите, как заторопился, даже на санки не сел! — смеялись ребята.
— Знаешь что, Толя, — подбежав, проговорил Митька. — Я сяду на санки, а ты его на гору заманивай. Дотянет, он сильный.
И правда, хоть Митька и уселся на тащившиеся за Федькой санки, медведь легко бежал вдогонку за Толькой по берегу речки Каменки, протекавшей под горой. Эта мелководная, но быстрая речушка не замерзала и зимой.
В это время большой грузовик, привозивший товар в магазин, выехал на шоссе, возле которого катались ребята. И надо же было шоферу в эту минуту прибавить газу. Мотор затарахтел, из выхлопной трубы с треском вырвались клубы дыма… Испуганный медведь остановился как вкопанный, а потом опрометью ринулся к Каменке. Сани доехали до обрывистого берега и вместе с Митькой кувыркнулись в речку.
Намочив немного бок и набрав воды в один сапог, Митька вскочил на ноги.
— Вот черт, и откуда эта машина взялась! — стряхивая с себя воду, со злостью крикнул он.
Ребята, обступив его, наперебой давали советы:
— Ты пальто высуши и портянки, а то простудишься, — суетился Борька Шапкин.
— Пойдем к нам, — предложил Толька. — У нас все высушим.
— Ну вас, никуда я не пойду! — сердито отмахнулся Митька. — Вот сейчас вылью воду из сапога и домой побегу.
Проводив Митьку с его медведем, ребята пошли по домам, оживленно обсуждая спортивные успехи Федьки.
Вот уже два дня, как Митька болен. Он все же простудился из-за этого невольного купанья. Укрывшись полушубком деда, Митька лежал на печи. Болела голова, сильно знобило, даже читать не хотелось. Егор Николаевич вскипятил молоко в кружке, положил туда меду и дал внуку.
— Попей, попей, сынок, скорее поправишься, — утешал он Митьку.
— Деда!
— Ну что тебе, соколик? — отозвался лесник.
— Деда, в школе-то, наверно, Евгения Филипповна не знает, почему меня нет. И уроки какие заданы, я не знаю.
— Ну, ничего, сынок. Завтра вот съезжу, скажу учительнице и уроки тебе привезу.
— Да нет, деда. У тебя и так дела много, лесозаготовки ведь сейчас, — совсем по-взрослому сказал Митька. — Не надо ездить. Еще и ты простудишься, в поле сейчас ветер знаешь какой, не то что у нас в лесу. Ты с голубем Тольке записку пошли.
— Ну вот выдумал… — отмахнулся лесник.
Надо сказать, что Егор Николаевич, всячески поощрявший любовь внука к животным и охотно разрешавший ему держать голубей, до сих пор с сомненьем относился к голубиной почте, и когда Митька пытался уверять деда, что голуби его не простые, а почтовые и могут носить записки от него к Тольке и обратно, лесник лишь ухмылялся и недоверчиво качал головой.
— Деда, ну отправь голубя! Отправишь, а?..
— Ладно уж, ладно, отправлю. Не волнуйся только, лежи. Какая там уж техника в вашем крылатом почтовом отделении, — снисходительно пробурчал лесник, поправляя сползавшую с Митьки шубу.
— Вот, деда, возьми у меня в пенале пластинку. Там лежат маленькие такие, свинцовые. И бумага тонкая нарезана. Напиши записку от меня: «Толя, я заболел. Когда приду, не знаю. Принеси уроки>. И все. Записку сложи и вокруг ножки голубя обмотай, а сверху свинцовой пластинкой закрути. Да смотри, голубя пускай не какого попало, а Толькиного. Они отдельно сидят.