Выбрать главу

Перекинувшись с крыши на старую липу, пламя охватило дерево, на котором еще так недавно беззаботно резвились маленькие бельчата. Вот один из них — крохотный горящий комочек — упал вниз. Второй хотел перескочить с ветки на ветку, но промахнулся и полетел в бушующее пламя.

Фельдфебель Бине ничего не понимал. Почему Лемке понадобилось сжечь именно этот домик? За что он ударил старика, почему с такой злобой отшвырнул ногой, как щенка, этого белобрысого мальчишку? Что они ему сделали? Глядя на прижавшегося к земле Митьку, фельдфебель вспомнил далекий дом в Вестфалии, где у него, Фрица Бине, остался такой же вот маленький белокурый братишка. И Бине, сжав в руке автомат, с ненавистью взглянул на стоявшего спиной к нему Лемке: заложив руки за спину, капитан с наслаждением смотрел на горящий дом.

Во всей его фигуре чувствовалось такое торжество, такое самодовольство, что Бине, пианист, музыкант, в жизни не обидевший ни одного человека, покачав головой, еле слышно процедил сквозь зубы: «Подлец!»

Оглушенный ударом Лемке, Егор Николаевич кое-как пришел в себя и с трудом присел на дрова. Митька, увидев, что дед жив, тихонько подполз к нему.

— Больно, дедушка?.. — горячо зашептал он сквозь слезы.

— Ничего, милый, ничего… Тебя-то не били, палачи?

— Нет, дедушка, только вон тот меня ногой ударил, — кивнул Митька на стоявшего спиной к ним Лемке.

В этот момент капитан отшвырнул сигарету и, подозвав фельдфебеля, небрежно указал на лесника и Митьку:

— Возьмите в свое распоряжение трех солдат и доставьте этих на станцию. Да смотрите, чтобы мальчишка не убежал. — И он снова пнул ногой Митьку. — Мы повесим старика и этого ублюдка на станции. Кстати, могу поручить это приятное дело именно вам, господин Бине. Надеюсь, вы не откажетесь от такого удовольствия, а?

И Лемке злорадно усмехнулся.

Нет, Бине решительно не понимал, почему капитан хочет непременно расправиться со стариком и ребенком?.. Окруженные с четырех сторон верховыми, лесник и Митька шли по дороге, ведущей на станцию. Бине ехал рядом, смотрел на них и не мог понять — действительность это или скверный сон? Неужели капитан Лемке говорил всерьез и сейчас прикажет повесить вот этого белокурого, голубоглазого мальчугана?..

Лемке ехал впереди, метрах в пятидесяти от арестованных и их конвойных, рядом с командиром кавалерийского эскадрона Отто Лютке. Он рассказывал своему спутнику какой-то непристойный анекдот и громко хохотал.

Митька шел, держась за руку деда. Иногда он поднимал голову и смотрел на окружавших их верховых солдат. У каждого в руках был автомат. И дуло каждого автомата направлено было прямо на него, Митьку, и на дедушку. Ему казалось, что у всех конвойных совершенно неподвижные, словно из дерева вырезанные лица. Только один, ехавший рядом, посмотрел вдруг на него как-то странно, будто даже с грустью и сочувствием… Впрочем, это Митьке, наверно, просто почудилось. К тому же, заметив устремленный на него Митькин взгляд, немец сразу отвернулся…

Ранним утром, едва только взошло солнце, Федька вылез из сенного сарайчика, легонько ткнул носом в бок подбежавшего к нему Шанго, потом перелез через забор и подошел к качелям. С минуту постояв возле них, он лениво почесал лапой за ухом и, оглянувшись на дом, развалистой походкой побрел в лес. Лакомясь на ходу черникой, Федька потихоньку добрался до старой делянки, километра за два от сторожки. Делянка сплошь заросла мелким березняком и ежевичником. Почуяв запах спелой ежевики, медведь с треском вломился в кусты и с аппетитом принялся поглощать сочные ягоды. Наевшись, Федька забрался в тень, под кусты, и заснул. Основательно выспавшись, он снова поел ягод, напился из ручья и только после этого не спеша направился к сторожке.

Дойдя до Мокрой делянки, с которой был виден домик, Федька вдруг остановился, поднялся на задние лапы и потянул носом. Пахло горелым. Федька тревожно заворчал.

Озираясь по сторонам, он затрусил к дому. Но, выбежав на опушку леса, увидел на месте сторожки лишь дотлевающие головешки, обуглившиеся бревна… Федька подошел к чудом уцелевшему забору и остановился в недоумении, со страхом глядя на кое-где еще вспыхивающее пламя. Временами раздавались шипенье и треск и столб пламени вздымался кверху. Пожарище окутывал едкий дым.

Прижав уши и свирепо поблескивая маленькими глазками, Федька повернул голову в сторону сеновала: сарай сгорел до тла. Только рой искр взлетал иногда над тем местом, где еще совсем недавно было Федькино жилье.